По грехам нашим. В лето 6732 (СИ)

Но я уже многое сделал, по крайней мере, сильно ослабил натиск со стороны германских рыцарей. Да — я только участник событий, и победа была не боярина Корнея, а князя Вячко, но и это многое. А еще в Торопце ходили разные слухи, которые сводятся к тому, что полоцкий князь из смоленской династии ростиславовичей погиб, но смог разбить германских рыцарей, чем выиграл еще больше времени для Вячко, тем более, что тот, скорее всего, примет вассалитет Юрия владимирского. А вот за Полоцкое княжество разгорается новая борьба, где есть как минимум четыре действующих персонажа. Это Вячко, который был сыном полоцкого князя Бориса. Ростиславовичи же представляются маловероятными претендентами на стол в Полоцке, так как их уже и так мало, да и ослабели после битвы на Калке и вот этого поражения под Ригой. Тем более, что остатки войска Святослава Мстиславовича после смерти своего сюзерена поспешили принять присягу уже от удачливого Вячко.

Еще одним претендентом остается Брячислав витебский — так же из «рогволодовых внуков» полоцкой династии изяславовичей, но он не имеет серьезной силы. Нет под рукой дружины, способной противостоять угрозе, ни вдоволь серебра. Я же ставил на литовского князя Миндовга. Этот основатель Великого Княжества Литовского еще в той истории, что я знаю, смог договориться с полоцкими элитами, пообещав не вмешиваться в их дела, а его преемники и вовсе включили Полоцк в свою державу. У него и силы есть и возможности. Да и не сказать, что полочане вот так уж сильно против племени литва.

На всем этом фоне усиливается власть Юрия Всеволодовича и его рода. Я был бы и не против того, чтобы этот князь подмял под себя Русь и собрал все силы в кулак. Но не та личность, уже испытав немало поражений, Юрий не победитель. Может его брат Ярослав, но с ним я еще и не был знаком. Так или иначе, но история уже движется другим путем и не понятно еще, куда это заведет.

Однако, еще больше я рассчитываю на мирное прогрессорство. Добыча и производство железа, стекла, бумаги. Развитое сельское хозяйство позволит прокормить и воспитать больше воинов, отвлечь людей на научные изыскания, торговля и как следствие — рост общего благосостояния.

Вот как там дела в поместье? Очень рассчитываю, что урожайность этого года еще больше и перебьет прошлогодние показатели — и земли больше разработали, и новые виды овощей, семенной фонд в разы лучше используемых ранее, орудия труда так же. Нет — все было бы замечательно, если не моя беготня по походам. Нужно ее прекращать. Есть воины, воинская школа работает бесперебойно. Уже есть идеи что-то вроде частной военной компании, выполняющей заказы на наем отрядов. Как Гильермо — наемник и не знает другой жизни и таких как он и Франческо, по его рассказам, в Европе ну очень много — только плати, а вот платить найдем чем. И даже наемникам неважно, кого резать — хоть католиков, хоть и мусульман с православными.

— Ну, яко же усе? — в палаты вошел князь, который вышел и не стал участвовать в процедуре принятия наследства. Я и не слушал, что перечислял слуга, но грамотку он все же выписал, а я решил, что все приобретенное действительно пойдет на воинскую школу, не буду ничего брать на другие направления, да и усадьбу Глеба продам, а людей в Унжу перевезу. Найдется чем их занять.

— Так, великий князь, — я поклонился низко в пояс. — Дозволь и мне сказать. Хлеба треба нам.

— Хлеба не дам, — отрезал князь. — У Ригу везу хлеб, ну токмо сторгую десяток подвоз.

Вот так, ты ему служишь, а он — не дам, но, продам, да и еще не много. Ясно, что хлеб, привезенный в Ригу — серьезный аргумент для положительного результата переговоров с Вячко.

На том и поспешил расстаться с великим князем — глаза б мои его не видели.

Возвращался в лагерь, как триумфатор. Многие при виде нашей процессии, где впереди шел я с Бером, а позади тянулись подвозы, груженные хлебом, искренне радовались. Нам хватит его в лучшем случае на неделю, если растягивать. Да и своего немного есть, может, и еще где купим. А дома отъедимся. Как бы медленно мы не шли, но когда-то же дойдем и дома. Как уже хочется домой!

Первым из своего, как я называю, малого совета, я встретил Ермолая, и он был ну очень задумчивым. И было удивительно, что спросил он не о том, что хотел князь, и как прошла наша встреча, друга заботило совсем не то.

— Корней Владимирович, боярин, треба одвуконь сотней домой поспешать, — угрюмо и как-то безапелляционно сказал Ермолай.

— Что так? — спросил я, понимая, что ничего логичного я не услышу. Сам хотел домой, но бросать всех и все и лететь на крыльях любви к своей Божане — не правильно это. Не поймут.

— Треба, — лаконично ответил Ермолай.

Интермедия 5

Интермедия 5