По грехам нашим. В лето 6733 (СИ)

Залп корабельных орудий сильно пошатнул желание сражаться у шведов. Пять кораблей стали в дрейф — это те, кто получил весьма серьезные повреждения. Два шведских корабля вообще представляли собой решето, перекрашенное в алый цвет крови. Даже те, немногочисленные защитники, которых чудом не достали стальные шарики, попрыгали в воду от испуга или безысходности положения. Теперь большая часть из них на дне Балтийского моря. Кто же был без одетого железа, еще пытались держаться на плаву, но это уже была агония, если, конечно мы не окажем им помощь.

Только три корабля из десяти шведских в итоге были взяты на абордаж, остальные сдались в виду превосходящих сил или из-за испуга от грома пушек. И это несмотря на то, что только двум канонирам, в числе которых был и Клык — кто бы сомневался — удалось полностью реализовать потенциал картечи, которая била практически в упор. Другие задели корабли с погрешностями, иногда и по парусам, но и этого хватило.

Новгородцы же демонстративно игнорировали нас, кроме тех, которые открыли огонь по нашим кораблям. Две ладьи с проявленной к нам агрессией были окружены и точечными выстрелами методично теряли одного моряка за другим, не помогали и щиты. Так что, меньше через чем час боя уже начались крики о необходимости переговоров и сразу же пошли в ход главные новгородские аргументы убеждения. Ну почему все люди, которые зарабатывают много денег, считают, что они могут все и всех купить? Впрочем, толика правды в этом есть. Мне не нужны смерти купчин, с которыми, так или иначе, придется договариваться, пусть откупаются, товар то, наверное, неплохой. Можно и в Ригу его отвести на свои склады.

Двенадцать кораблей, груженных товаром из Новгорода, спустили паруса и купцы не стали чинить неудобства досмотровым командам, открыв доступ на пока еще свои ладьи. Конечно, торговые гости кривились, всем своим видом показывая недовольство, но не стали скрывать товары, открывая сундуки и корчаги. Кислые лица гостей-предателей только веселили. Как же, мы били по самому больному месту — кошельку.

Всех купцов перевезли на «Князя Рюрика» для разговора. Я не собирался прямо сейчас отпускать купчин, как и шведов. Мне нужна была скрытность проведения операции. Если нас будут ждать, к примеру, у Невы, или организуются в контрудар до того, как вернем крепость Ладога, придется кисло. Удачные операции с выкупами знатных датчан уже приучили меня более рачительно относиться к пленникам. В отношении новгородских купцов ситуация более щепетильная, нежели даже с датским королем, все же не прямолинейная воинская операция, а с идеологическим и политическим подтекстом. Однако, и оставлять торговых гостей полностью безнаказанными не пристало. Безнаказанность порождает дальнейшие преступления.

Когда ладья, что собирала всех купцов с их суденышек, пристала к нашему коггу, я непроизвольно посмотрел на небо. Мысленно обратился к высшим силам: «Любите вы меня! Такой подарок!». Передо мной предстал Семьюн — тот самый купчина, что был в сговоре с Даниилом. Первым желанием было убить подлого хитрована, так как тот ассоциировался у меня с предательством.

Я уже неоднократно испытывал чувство запредельной ярости, которое могло ввести меня в состояние аффекта. Пару раз был на грани, особенно в отношении марийцев, когда на переговорах со старейшинами племени, как наяву, видел радостное лицо Белы — жены Ермолая, которую зверски убили налетчики из числа этого народа. Пришлось тогда брать паузу и глубоко дышать. Вот и сейчас я вдохнул полной грудью и попытался порассуждать.

А что, в принципе, плохого сделал мне этот купчина? Разбойников не подсылал, не угрожал моей семье. Как оказалось, даже торговал справедливо или же в ущерб себе, когда предатель Шинора прожигал свою жизнь в питейных заведениях Новгорода и Владимира. Получилось через Семьюна заработать немало серебра, как и сделать многие товары востребованными у новгородских гостей. А личную неприязнь необходимо было подавить — Семьюна важно было привлеч на свою сторону и включать в свои торговые дела. При этом ушлый купец, который, судя по всему, не плохо так приподнял свой статус среди торговцев первой столицы Руси, и сам будет иметь немало возможностей и дальше торговать и зарабатывать как серебро, так и политический вес. Нам, так или иначе, необходимо было искать силы, способные стать сильной провладимирской партией.

Однако, я не стал сразу демонстрировать явный интерес именно к Семьюну. И хорошо, что все остальные купцы были столь озадачены своей судьбой, что не были способны к анализу ситуации и не обратили внимания на то, что я чуть ли не минуту пристально смотрел на знакомого купца. Хотя, нет вот один высоченный с горделивым видом купец, отличающийся широким дорогим поясом с золотыми нитями, рассматривает меня и смог прочитать по моему виду особый интерес к Семьюну, так как удивленно переместил свой взгляд именно на этого своего коллегу.