По яркой магистрали жизни

– Да, – утвердительно ответил Александр Константинович, – до нас доходила вода, а мы около могилок жили.

– Это на сколько же он метров поднимался? На 10 метров, что ли? – усомнился Андрей, – или на 15?

– В то время метрами не мерили: плывут заборы, дома плывут…

– А, ты как-то рассказывал, что дядя Серёжа тогда уплыл!

– Это было уже в 1957 году. Наводнение сильное было в городе… А вот деревья стоят: возле того дерева был хлебоприёмный пункт. Его от наводнения распёрло – он был деревянный – и всё зерно уплыло до Урала и в Урал! Жители всех близлежащих сёл – Кардаилово, Подстёпки, Красный Яр – привлекались к уборке зерна. Зерно, находившееся между зерноскладом и Уралом, загружали в мешки, возили к берегу Урала и по желобам загружали на пароходы – здесь двухпалубные пароходы ходили. Помню, с самолётов сбрасывали немецкие мешки, а сельчане затаривали в эти мешки зерно и на подводах увозили с собой домой. Сколько людей отравилось тогда, ведь зерно было проросшее. …И рыбы было тогда много.

– Вот видишь, – продолжал Александр Константинович, изучая давно знакомые места по-новому, – корейцы что делают: распахали заброшенные участки до самого села и воду качают для полива овощей. А была здесь когда-то зелёная трава. Тут мы всегда весну встречали. В лапту играли на полянке – чуть растает, мы все и собирались.

«Волга» постепенно подъезжала к крутому берегу Урала. Перед глазами простирался степной простор и потрясающий вид на Урал.

– Бать, к берегу близко не подъезжай, – беспокоилась Татьяна Дмитриевна.

– Да нет… Я не близко.

Выйдя из машины и оглядывая окрестности, Александр Константинович восхищённо сказал: «Вот тут прошло наше детство!»

– Вот это красотища! – вторил ему Андрей.

– Чистый Яр был. А сейчас тоже всё зарастает… Отсюда мы на ту сторону плавали. Тут место называлось «девчатник» у нас – девчонки купались. Вот здесь талы были, а там, где лес начинается, – там у нас огороды были, мы их поливать ходили. А здесь, где они купались, чисто было – леса не было и травы этой не было. А вон там все мальчишки купались и на ту сторону плавали.

– А по ширине Урал такой же остался? Или стал уже? – спросила я.

– Урал тогда был шире. Да… Вода по берег была, – отметил Александр Константинович, – а сейчас, видишь, метров на двадцать Урал отсюда ушёл. Одним словом, вот овражек, он был почти до самой воды, а сейчас, видишь, что от него почти ничего не осталось. Говорят, что вон на том повороте Урал меняет русло выше по течению, – показал направление Александр Константинович. – Сейчас, говорят, напрямую пробивает. То есть, здесь скоро будет старица, а там будет остров.

– То есть там тоже русло проходит, получается? – поинтересовался Андрей.

– Да, Урал пробивает русло, но до конца не пробил ещё. Это рассказывали мне местные жители.

Над степным простором звучно пела речная птица, недалеко от нас остановилась легковая «Жигули».

– Рыбачить приехали, – отметил Александр Константинович, кивнув в сторону приехавших на берег ребят. – …Вот тут и прошло золотое детство. А ежевики сколько было! Вот такая крупная!

Затем мы сделали несколько фото на этом живописном, освещаемом солнцем, месте на фоне высокого голубого неба. Следующий пункт нашего назначения был дом родственницы Александра Константиновича – бабы Клавы.

– Как-то неудобно – быть в Подстёпках и не заехать, – сказала Татьяна Дмитриевна.

– По самочувствию смотри… – добавил Андрей.

– Что по самочувствию? Да моего самочувствия хватит на всё! – парировал Александр Константинович. – Здесь только одно: она сама плохо себя чувствует, она тяжело больная.

– И как у вас называли это место? – спросил Андрей

– Урал…

– Нет, а какое-нибудь местное название этой части речки было?

– Вверх по течению большой массив назывался «Ветельник», а вниз по течению, где много леса, называли «Дуроломник».

– Туда мы ходили за тёрном в лес, – добавила Татьяна Дмитриевна, ягоду собирали.

– А «Ветельник» это из-за чего? – уточнил Андрей.

– От слова «ветла». Тут одна ветла почти и растёт. А, может быть, по фамилии – раньше кому-то принадлежал. Вот если прямо ехать, вверх по течению километрах в пяти от села находится яблоневый сад. Но там были и другие растения, деревья. Сад назывался «Чигирь», гектара три, наверное, там будет.

– Это в какие годы? – спросил сын.

– Да я ещё пацаном был, мы туда за яблоками ходили – примерно 1945 год. Но в то время яблони уже одичали, были неухоженные.

– А сколько по расстоянию туда идти?

– Далеко. Надо было до леса пешком дойти. Ну, километров пять, наверное, есть. До леса, а затем – луга. А мы купались возле леса – «песчанка» называлось место. Старое русло Урала.

– А там место хорошее?

– Там дно хорошее, песчаное, место тёплое. А сейчас не знаю, что там. Я уже там не был 50 с лишним лет… Вот эта Пензенская улица была, а сейчас проедем по Московской улице.

Повернув на улицу, мы с сожалением увидели, что и она заросла амброзией и клёном.

– Было всего две улицы – добавил Андрей, – их заселили жители из Москвы и из Пензы.