По имени Ангел (СИ)

Ты же знаешь, Ангелина… Он мне был, как сын. Андрюша и Роберт… Они мне стали родными. Я взяла опеку над ними, как только они остались сиротами. Да, взрослые уже были, но всё же, как дети…

Знаешь, у меня своих-то детей никогда не было. Бог не дал. Так уж сложилось, что по молодости я не хотела рожать. Любила путешествовать, жить для себя. А потом, со временем, начала понимать, что чего-то в моей жизни не хватает. Никто так не согреет, как близкие люди. Дети — это дар божий и счастье…

— Вы даже замужем никогда не были? — спросила Наташа домохозяйку.

— Как же не была! Два раза туда сходила. Первый муж разбитной был, и тоже не хотел обременять себя детьми. Пять лет прожили, он мне изменил, и мы развелись. Через три года второго встретила, морячок был — хорошенький такой. Всё время в командировках, дома редко появлялся. Какие уж там дети? Не от святого же духа им зародиться?

Ну, так вот, стала я ему намекать, что детей бы неплохо родить. На что тот сказал — как бог даст. Бог не дал, изменять я с другим ему не стала — не хорошо так детей заводить.

— А где сейчас ваш муж-моряк? — поинтересовалась я.

— Помер он, царство ему небесное… — перекрестилась Марья Петровна. — Их корабль затонул и все ребята с ним ушли на дно, что на борту были…

— Жаль вашего мужа, и Андрея, конечно, тоже жаль. Но чем я могу вам помочь? Теперь лишь на профессионализм врачей надеяться нужно, — перевела я тему разговора.

— Так он в бреду только твоё имя и повторяет. Просит тебя увидеть. И поговорить перед смертью с тобой хочет. Говорит, приведите мне Ангелину и всё! — Она посмотрела на меня с жалостью и надеждой. Она верила в то, что я не откажу в последней просьбе умирающему.

— Я пойду. Не волнуйтесь, я же не злодейка какая, чтобы на смертном одре не поговорить с братом Роберта.

— Никуда она не пойдёт! Ей нельзя волноваться. Если вы не заметили, Ангелина беременна и лишнее переживание ей ни к чему! — решительно отрезала Наташка. Она защищала меня и оберегала, как родную сестрёнку.

Марья Петровна подняла на меня такой умоляющий взгляд, что я, всё равно, не смогла сказать ей — «нет».

— Я пойду к Андрею, и точка!

— Вот и хорошо… Спасибо… — Марья Петровна засобиралась, засуетилась. — Только бы нам успеть…

Я предчувствовала, что он умрёт. Этот запах смерти, витавший в воздухе сладковатым ароматом сена — его ни с чем не спутаешь. Смерть уже совсем рядом. Она крадется мелкой поступью к изголовью его кровати и больной уже чувствует рядом её ледяное, обволакивающее дыхание. Андрей обречён.

Глава 37. Прощание и прощение

По прибытию в городскую частную больницу, где находился брат-близнец Роберта, нас с Марьей Петровной встретил главный врач — статный крупный мужчина средних лет. Белый халат был небрежно накинут на его широкие плечи в чёрном классическом пиджаке. Строгий костюм, голубая рубашка, темно-синий галстук могли бы навести на мысль, что это не доктор, а какой-нибудь офисный работник или директор компании.

— Здравствуйте! Пойдёмте, я вас провожу к больному, — поприветствовал он грубоватым, но в то же время, дружелюбным тоном.

— Доктор! Как себя чувствует Андрей? — спросила я.

— К сожалению, порадовать мне вас нечем. Травмы, которые он получил при падении с высоты, практически несовместимы с жизнью.

— Получается, он умирает? — с дрожью в голосе произнесла я.

— Да. Если только его не спасёт чудо. Но мы делаем всё возможное, поверьте.

Мы прошли по длинному коридору до нужной двери.

Обычно в реанимацию никого не пускают, но Роберт, как обычно он делал, договорился — связи и деньги везде и всюду открывают дорогу.

В палату к больному я прошла одна — так пожелал сам Андрей.

При входе в больничную комнату, в глаза бросаются капельницы и громоздкие аппараты Илизарова на обеих ногах больного.

Кровать была застлана белой простыней, из-за которой выделялся силуэт неподвижно лежащего человека. В нос резанул сильный запах спирта и лекарств.

Я подошла поближе к Андрею и села на край кровати с той стороны, где было свободно. Его лицо казалось желтоватым пятном на фоне кипельно-белых бинтов, обернутых на израненной голове.

Я смотрела на него пристально. Этот парень лежит без сознания и есть ли смысл что-то ему говорить, если он ничего не услышит?

Вдруг я заметила, как дрогнули его чёрные длинные ресницы, а затем открылись глаза, белки которых были красными, и лишь взгляд тёмных карих глаз был всё тем же.

Ох уж эти глаза! Они так похожи на глаза моего Роберта… Но есть в них что-то своё, другое — неуловимая искорка души, свойственная только этому конкретному человеку. Глаза у братьев разные по светимости, отличимые друг от друга той невидимой божественной энергией, которая у каждого индивидуальна.

— Привет, Андрей. Ты меня узнаёшь? Это я, Ангелина… — Я наклонилась над его лицом, чтобы он меня разглядеть, не поворачивая своей головы в мою сторону.

— Ангелина… Ты пришла… Спасибо тебе… — прошептал он еле слышно. Чувствовалось, что речь ему давалась с большим трудом. Слава богу! Он меня узнал, а значит, всё-таки, пришёл в сознание и нам удастся поговорить.