По имени Ангел (СИ)

День сегодня выдался хмурый. Небо заволокли серые тучи, неяркие лучи солнца еле пробивались сквозь плотную дымку тумана, окутавшего утренний город, словно вековой непроглядной пылью.

Так и мысли Роберта пытались пробиться через пелену непонимания:

«Зачем Ангелина мне солгала? Почему не рассказала сразу, что это наши с ней дети?

Ещё до их рождения, она могла бы настоять, доказать, она должна была сделать всё, чтобы я ей поверил!

Тогда бы не было всех этих трудностей, что произошли с нами и нашим ребёнком, и, тогда, мне бы не пришлось умирать от страха за судьбу одного из моих наследников.

Мой сын! В этом крохотном тельце течёт и моя кровь, значит, по сути, ребёнок — это часть меня, моё продолжение.

Когда я впервые взял в руки малыша, то почувствовал, будто моя жизнь перевернулась. Это ни с чем несравнимое чувство, когда это крошечное сердечко бьётся в унисон с моим, когда он смотрит на меня моими же глазами.

Только я осознал, какое это счастье быть отцом, как у меня это чувство грубо отняли.

Это так больно… Будто у тебя отрезали одну руку, и ты, окровавленный, её пытаешься найти во что бы то не стало, среди всего этого хаоса».

Василий — друг Роберта, встретил его на железнодорожном вокзале, как они и договаривались.

Поприветствовали друг друга пожатием рук — по-мужски, и, незамедлительно, приступили к делам.

— Нужно внутри здания пообщаться с работниками вокзала, может кассиры что заметили? — предложил Василий, потирая свой лоб указательным пальцем правой руки. Он раздумывал о том, с чего начать поиски, чтобы как можно быстрее найти ребёнка.

Все понимали, что время идёт на часы. Младенец не протянет больше суток без заботы о нём, он крайне беспомощен.

Опрос кассиров ничего не дал. Единственное, что подтвердили пара женщин, работающих в ту смену — это то, что они видели цыганку, которая забрала свёрток с ребёнком и вышла из здания вокзала.

Роберт был в отчаянии:

— Неужели, всё бесполезно?

— Смотри, уборщица вокзала! Может она что-то знает? — вскрикнул обрадованно Василий.

— Здравствуйте! Можно с вами поговорить? Нам нужно кое-что узнать! — Василий вытащил из кармана удостоверение работника МВД, открыл его и сунул той прямо под нос.

Женщина средних лет в синем форменном халате и чёрном платке на голове гаркнула на него:

— Не знаю я ничего! Я просто полы мою и ни за кем не наблюдаю!

— Вспомните, пожалуйста! Два дня назад молодая женщина оставила ребёнка в конце тех сидений. — Он указал рукой в конец помещения — туда, где находился последний ряд пластиковых кресел.

— Молодую не видела. Видела, как ребёнка забрала цыганка средних лет. Я думала, что это её ребёнок. Издалека лицо ребёнка не разглядишь. Эти цыгане тут постоянно трутся, всё норовят поживиться за счёт пассажиров. Я и свои вещи не оставляю теперь без присмотра.

Как-то раз — выдали нам для работы новые перчатки резиновые и моющие средства. Так они и их спёрли! Эти цыгане ничем не чураются! Всё, что плохо лежит, тащат! — Уборщица сделала злобную гримасу и плюнула в сторону — в видимую только ей цыганку.

— Может вы заметили, куда эта цыганка пошла? Она украла моего ребёнка! Прошу, если вы что-то знаете, не молчите! Помогите найти сына! — Роберт умоляюще посмотрел на женщину.

— Не видела, куда она унесла ребёнка! Но, догадываюсь! Знамо дело, что к себе потащила домой! Они же с русскими детьми побираются у Центрального рынка! За светленьких лучше подают. Сколько раз я это видела — сама сидит чёрная, а маленький на руках русский! — уверенно выдала женщина, вытирая мокрые руки об подол своего рабочего халата.

Роберт и Василий переглянулись, будто без слов понимая, какими будут их дальнейшие действия.

Друзья выдвинулись в направлении Центрального рынка. Идти было до него минут тридцать пешком, а на автобусе и того меньше — минут десять. Автомобиль Роберта остался на стоянке у вокзала. Незачем брать машину и потом терять время, чтобы искать парковку.

Решено было пройтись пешком, заодно проходя предполагаемый путь цыганки от вокзала до рынка. Возможно, им встретятся нужные люди или незначительные, но полезные улики.

Путь проходил через трамвайные рельсы, изредка ходивших по ним стареньких трамваев, гремящих, как куча консервных банок. Ещё немного — и они рассыпятся на глазах.

Далее извилистая тропа вела между старыми пятиэтажными «панельками» с дряхлыми, на «ладан дышащими» балконами.

Но это ещё были одни из лучших строений в этом — богом забытом районе. В своей основе здесь громоздились жёлтые двухэтажки столетней постройки. И, само собой, удобства при них находились на улице — во дворе.

Ну и запахи здесь стояли соответствующие, поэтому — мимо уличных деревяннных туалетов все старались пробежать как можно скорее.

В части этих двухэтажек проживали цыгане, как раз они и были интересны друзьям.

— Женщина, не могли бы вы поговорить со мной? Мне нужна ваша помощь, — уважительно обратился Роберт к одной из них.