По имени Ангел (СИ)

Витёк говорит, — делай аборт, мол, не женюсь я на тебе. Наташка всё расскала родителям, а те строгие, с правилами своих восточных кланов. Жестко поговорили с дочерью и будущим зятьком. Хотели заставить его жениться, но Витя крепкий орешек, не поддался на уговоры и угрозы. Уехал в другой город и там женился на другой. И осталась Наташка вся в слезах, в своём горе, беременная. Всё ждала, всё верила, что он вернётся и женится, что ребёночка вместе растить будут. Родила летом мальчика, назвала Виктором тоже, в честь непутёвого отца. А крёстной своему Виктору Викторовичу взяла Ангелину.

Так что, своими горестями и радостями делились подруги, болтая по телефону или гуляя с коляской на детской площадке, расположенной прямо напротив окон её дома.

Покосившиеся качели грустно скрипели, будто жалобно умоляли их смазать.

Облезлая песочница, в которую не завозили песок несколько лет, не привлекала играть детвору. Лишь бродячие стаи собак отдыхали здесь: ночью спали, а днём, под грибком, прятались от палящего солнца.

Пара стареньких скамеек всегда занята мамашами, следившими за своими чадами. Крики и звонкий смех детей перемешивались с ором смотрящих за своими отпрысками матерей. Гул стоял на площадке до самого вечера.

Но и ночью не было покоя жителям находившихся рядом домов.

На освободившиеся скамейки стекалась «элита» района с пакетами, полными бутылок алкоголя и закусок к ним. Отдых перерастал в шумные посиделки и ругань.

И, лишь, только под утро, с восходом солнца, устанавливалась упоительная тишина, благодать которой портила картина оставшихся после бурной ночи гнусных следов в виде мусора и пустых бутылок.

— Привет, ну как тут наш малыш? — спросила Ангелина подругу.

— Да опять ночь спать не давал, орал, как потерпевший. И что ему надо? Вроде сытый и сухой, а всё равно кричит. Ты то там как? Что нового?

— Что у меня может быть нового? Сама знаешь.

— А мне сегодня Витя приснился. Будто бросил он свою жену и к нам с сыном вернулся. Мне даже просыпаться не хотелось.

— Да, может сон вещий, кто знает.

На алименты подала?

— Неа, не хочу. Пусть его совесть мучает, что сына бросил. А мне родители помогают, сами вырастим.

— Ну и зря. Нет у него никакой совести, если бы была, то так не поступил с тобой.

— Я всё равно его люблю, и знаю, что и он меня любит. Просто ошибся, всякое бывает, молодой, горячий ещё. Вот будет лет тридцать, вспомнит он про сына, посмотришь.

— Ну-ну. Вспомнит, ага. Лучше не забивай этим голову. Сейчас Витюшка подрастёт немного, найдёшь ему другого папу.

— Да разве будет чужой любить сына, как своего?

— Может будет.

Девушки разговаривали, и не заметили, как прошёл час. Пора бежать каждой по своим делам — таким не важным, но нужным.

Одна пойдёт ухаживать за младенцем, другая — за взрослым родным человеком. А общество будет осуждать обеих. Одну — за то, что растит ребёнка без отца — нагуляла. Вторую за то, что не работает и плохо ухаживает за матерью. Она тебя родила, воспитала, так будь добра, теперь по гроб своей жизни смотреть за ней, что бы не случилось, и как бы тяжело тебе не было, не ной и не ропщи.

Пока сама не сдохнешь, заботься и докармливай мать.

Правильно ли жертвовать собой ради родителей? С одной стороны они дали нам жизнь и мы отвечаем за них. Кроме того, большинство любят своих родных, и готовы порой отказаться от своего счастья ради их жизни.

А может не стоит на алтарь дочерней любви класть всё: личную свободу, творчество, любовь, путешествия, самореализацию?

Разве не рождается человек, чтобы прожить в первую очередь свою жизнь, и разве для родителей не главное в жизни — видеть своих детей счастливыми?

Нормально ли так поступать? Каждый считает по-своему. У всех своя правда.

Конечно всё упирается в деньги, и если они имеются, то можно оплатить нянь и сиделок, можно отдать в хороший дорогой интернат для инвалидов. Деньги — это свобода, с ними ты царь и бог. И жизнь становится легче, и еда слаще.

«Эх, купить что ли лотерейный билет?» — мелькнула мысль у Ангелины, проходя мимо киоска с канцтоварами. «Не глупи! Когда кто выигрывал в эти лотереи? Лохотрон просто, обман для дураков», — ответила сама себе и пошла дальше, покосившись на продавщицу, будто на врага народа.

«Ничего, скоро сезон отпусков, пойду картины продавать на пляж. Может в этом году повезёт, и заработаю немного, а то маминой пенсии едва хватает на питание. До начала сезона напишу как можно больше картин, на разные темы и вкусы. Жаль на творчество совсем нет времени».

Так, шла Ангелина, опустив голову, по асфальту, потрескавшемуся и покрытому ямками, успевшими заполниться дождём вперемешку с грязью, и превратившимися в чёрные лужицы. Некоторые из них были достаточно глубоки и объёмны.

Обходя, ловко лавируя между ними, чтобы случайно не наступить ногой, и не промокнуть, Ангелина шла, перепрыгивая канавки с водой, глубоко задумавшись.

К слову, Ангелина была мечтательницей и любила пофантазировать и просто подумать, стоит ей оказаться наедине с собой. И в этот раз, размышляя о чём-то своём, она шла, не замечая ничего вокруг, пока не врезалась в стену из человека.