По исчезающим следам

Простой не сделал ни шага, ни жеста, но Пашка стала пятиться, шипение вырывалось из ее глотки рваными толчками. Увы, она тоже знала все о своих мечтах. И о страхах. Хуже, когда о них знают другие.

– Ты отделаешься дешевле всех. Ты расскажешь правду, – восточник смотрел куда-то поверх змеи.

– Кому? И что? – голос явиди сорвался.

– Желальщик, – скомандовал памятник.

– Черному целителю, – послушно сказал Евгений, не дожидаясь рывка руны, – о том, что произошло в ночь на карачун, в ночь, когда он пропал. Ты должна была быть с ним, но была в другом месте и с другим.

– Что? – одновременно выкрикнули парень и явидь.

Черная чешуя враз утратила агатовый блеск, покрываясь пепельным налетом, словно бледнея. К парню это относилось уже без всяких «словно».

– Конечно, у тебя были причины, – продолжил Джар Аш, – они всегда есть, и наверняка важные. Так ему и скажешь. К тому времени ты уже отложила яйцо, так что на сыне твои откровения не отразятся.

– Вы не понимаете, – она сделала очередное крошечное движение назад.

– Твоя мечта исполнилась, разве нет? Ты хотела семью, хотела змееныша. Ты их получила, – голос восточника снова стал равнодушным, он постепенно утрачивал интерес к беседе, к произносимым словам.

– Он убьет меня.

– Меня не касается. Вырвет язык, убьет, съест, поимеет, все сразу – это уже за рамками договора, – памятник шевельнулся, выпрямляясь. – Подумай, ты расскажешь сама так, как захочешь, а не так, как донесут соседи. Правда бывает разной. Соглашайся. Или умри, – песочный человек вдруг распался, осыпался песочным холмом, чтобы через миг собраться за спиной явиди. – Я устал от разговоров на десять кругов вперед.

Пашка закрыла янтарные глаза и качнулась на хвосте. Мы все знали, что она согласится. Уже согласилась хотя бы потому, что черный целитель где-то там, в неизвестности, а Простой со своими песками здесь, в шаге за спиной.

– Мне нужно время, – проговорила змея.

– Ты его получишь, – восточник сделал шаг и обхватил песочными ладонями чуть вздрагивающие чешуйчатые плечи. – Но не путай время с вечностью.

Явидь выдохнула едва слышное «да», и памятник коснулся твердыми неподвижными губами черного затылка. Наверное, то же самое чувствовала Киу. Поцелуй Простого убил еще одну мечту, оставив еще один след на чешуе. Никто его не увидит, не узнает, не поймет, так как стоит ей стать человеком, руну скроют волосы.

Болезненное шипение слилось с шорохом взвившегося к небу песка. Все, что лежало у нас под ногами, вдруг взлетело в воздух, словно мы снова шагнули в бурю, только на этот раз порознь. Ветер бросил в лицо горсть колючей пыли, солнце виделось мутным овсяным печеньем в утопающем киселе воздуха. Глаза резанула боль, и я зажмурилась. Голос, который мы уже слышали, голос, который проникал всюду, голос восточного Вестника загремел в хаосе вставшей на дыбы земли:

– Хозяин заключил сделку с Хозяином. Восток выполняет свою часть обязательств. Посланникам Севера будет доверен носитель информации. Ваша цель – доставить его Северу.

В ушах загудел ветер, в каждую клеточку тела впилось по сотне острых стеклянных песчинок. Я захрипела, силясь вдохнуть. Песок взвился и опал. Осыпался, как недавно тело Простого.

Мы стояли посреди коричневой степи. Я, вцепившаяся в белую коробку, Мартын со рваным рюкзаком за плечами. Пашка с опущенной вниз головой и смутно знакомый мужчина, смотрящий в одну ему видимую точку на горизонте. Сын Ависа Лихорадного. Он пришел в цитадель вместе с нами, вместе и ушел.

Все остальное исчезло – Простой, Радиф, джин и даже песок. Желтой цитадели на этой земле больше не существовало. Но я знала, она все еще там, прячется или ждет очередных неудачников, прошедших сквозь иллюзию.

Змея стеганула хвостом, но целитель успел закричать, останавливая смертоносное движение:

– Нет! Это носитель! Носитель информации.

– Что? Откуда ты знаешь?

– Потому ничего другого нам не выдали, – ответила я, перекладывая из руки в руку коробку, последнее мое обещание Киу.

– У Джар Аша странное представление о флешках и не очень практичное. Тащи его теперь, – парень помахал рукой перед остановившимися, смотрящими в никуда глазами мужчины. – А ты изменилась, Ольга, – протянул он, не оборачиваясь, и тут же передразнил. – «Слишком человеческое», - сказала моська слону.

– Точно, – явидь стукнула хвостом по земле. – Раньше ты не противоречила демонам в лицо. Что изменилось?

– Ничего, – я посмотрела на знак, изуродовавший кожу. – Все.

И поменял все не Простой демон и не руна. Поменяла все хрупкая мертвая девушка, которую заставили жить. Впервые я поняла, что смерти можно желать, ждать и надеяться на нее, как на старого друга, который однажды все же придет за тобой.

Мне отмерено сто дней внешнего круга. И всего десять нашего. Десять суток. Простой был более чем щедр.

Внутри уже начал отсчет времени маятник. Тик-так, Ольга, тик-так…

Октябрь 2012 по Внешнему кругу

Желтая цитадель

Глоссарий

Атам — жертвенный нож, передающий жизненную силу убитого убийце.