По Южной Индии

Мне стало ясно, что проповедники американской баптистской миссии пользуются значительным влиянием среди христиан-телугу. А неустанное «служение богу» американских баптистов удачно маскирует еще более деятельную службу осведомителей.

Баптистские миссии стараются раскинуть свои щупальца по всему городу. Нередко на улицах можно встретить юношей и подростков, которые суют вам в руки бесплатные брошюры и листовки. Это миссионерские издания. Они написаны в увлекательной форме, и на первый взгляд не имеют никакого отношения к богу. Вам вручают тонкую брошюру. На обложке изображен человек в кислородной маске, стоящий на вершине Джомолунгмы (Эвереста). Под ним надпись: «Завоевание». И действительно, брошюра начинается с описания подвига легендарного альпиниста Тенцинга, «Тигра снегов». Это интересно, индийцы хорошо знают и чтут Тенцинга. А через несколько абзацев начинается обычная проповедь, где злосчастная Джомолунгма фигурирует в качестве горы «человеческих грехов», а люди, преодолевшие эту гору, называются «спасшимися» и «очистившимися». Те, кто заинтересовался подвигом Тенцинга, прочтут и остальное. Прочтут и задумаются. А Тенцинг даже не подозревает, что его удивительное мужество и упорство теперь служат обычной приманкой, рекламой для американских баптистских миссий. Такие миссии я встречала не только в городе, но и в деревнях, и подчас в самых глухих уголках деревенской Индии.

В глубине Телинганы, в дистрикте Махбубнагар расположен небольшой коллекторский центр Нагаркарнуль. Поселок вытянулся вдоль мощенной камнем проезжей дороги. Сразу за домами начинаются рисовые поля. Между полями и зарослями веерообразных пальм разбросаны островки деревень. Поселок и деревни лежат в стороне от железной дороги. Я добралась до Нагаркарнуля к вечеру на джипе местного коллектора. Солнце село, но было еще не поздно.

— Достопримечательностей в нашем поселке нет, — сказал коллектор. — Все, что есть, здесь перед нами, как на ладони. Впрочем, неподалеку отсюда есть американская баптистская миссия.

— В таком месте?

— Представьте себе. В Телингане не одна такая миссия. Они действуют в самых отдаленных местах штата. Даже англичане сюда не добирались, а американцы — те попредприимчивей. Мы можем съездить к миссионерам в гости.

— Ну что же, давайте поедем.

Шофер включил фары, и коллекторский джип, ныряя в ухабы, понесся в сторону от поселка. Минут через пятнадцать свет автомобильных фар вырвал из кромешной тьмы кусок ограды густого сада и заплясал на белых стенах двухэтажного особняка. За оградой залаяли собаки, и навстречу нам вышел седой сгорбленный человек, завернутый в кусок ткани. В руках он держал керосиновый фонарь и прикрывал ладонью глаза от яркого света фар.

— Эй, сторож, — крикнул коллектор, — хозяева дома?

— Дома, дома, — прошамкал человек. — Входите, я придержу собак.

Через несколько минут мы сидели в ярко освещенной гостиной миссионерского дома. Под потолком мерно жужжал фен. Всеми делами в миссии ведали две американки, одетые в сари.

Одна из них привлекла мое внимание широким крестьянским лицом славянского типа. В ее английской речи слышался какой-то акцент.

— Откуда вы? — спросила я ее. — Из Америки, конечно.

— Вы и родились в Америке?

— Нет. Я родилась в России, на Украине.

— А как вы попали в Америку?

— Очень просто. Мой отец уехал из России в 1930 году и поселился сначала в Канаде.

— В 1930 году? Во время коллективизации?

— Да, во время коллективизации. — В глазах женщины блеснул злобный огонек. — С тех пор я считаю делом своей жизни проповедь идеалов страны, где собственность является священной.

— Но вы, кажется, проповедница «божьих идеалов»?

— Да, но одно другому не мешает. Америка живет по божьим законам. Это ваша страна погрязла в безбожии.

— Ваш отец имел какую-нибудь собственность?

— У нас была земля, лошади и мельница. А потом ничего не стало.

— Вы помните ваш родной язык?

— Нет. Не считаю нужным.

Передо мной сидела грубо скроенная типичная украинская кулачка. Человек, проклявший и забывший родину во имя собственных лошадей и собственной мельницы. Все остальное ее не трогало. Слово «мое» было ее богом. И не зря, очевидно, именно такая, как она, нашла свое призвание на поприще американской баптистской миссии в далекой и чуждой ей стране. Такие, защищая «идеалы» своих хозяев, не останавливаются ни перед чем. «Служение богу» является лишь эффективным средством в их руках.

— Наша миссия довольно богатая, — сказала вторая проповедница. — У нас много прихожан среди хариджан [13]. Здесь мы организовали начальную школу и построили больницу. Те, кто хочет продолжать образование, могут поступить в среднюю школу при соседней миссии. Она недалеко отсюда.

— Не могли бы вы показать нам школу и больницу? - попросила я.

Миссионеры замялись:

— Видите ли, уже поздно.

— Ничего, у нас есть еще время, — поддержал меня коллектор.

— Но уже темно.

— Нам достаточно фонаря, который мы видели у вашего сторожа.

— Тогда пойдемте.