Когда Шарифов выходил из офиса в сопровождении охраны, он на миг застыл на месте. А потом рухнул на колени. Во лбу его возникли две дырки. Застрелили его из малокалиберной австрийской винтовки полицейского образца с двухсот пятидесяти метров, с крыши шестнадцатиэтажного дома. Это единственное место, откуда можно было достать азербайджанского главаря. Но для этого требовался снайпер высочайшего уровня. Работа проделана уникальная и четкая.
Одновременно оперативники «Пирамиды» ударили по другим главным лицам азербайджанской группировки. Операцию подготовили тщательно. Никто не ушел.
– Настя, здравствуй, – произнес Влад, возникая на пороге.
– Вернулся, – прошептала она и прижала его к себе, будто хотела раздавить.
– А куда же я денусь? – Он поцеловал ее в губы.
Отстранился, улыбаясь, ловя миг счастья, посмотрел ей в лицо. По ее щеке текла слеза.
– Ну, родная моя, жив-здоров. С курорта, – расплылся он в улыбке.
Так и лезла на язык прибаутка от Медведя: мечта десантника – приземлиться на крышу своего дома. Он приземлился на крышу своего дома. Прошел через ад, и снова здесь. Где его ждут. И будут ждать всегда.
– Что-то не загорел.
– Не представляешь, в каком я санатории отдыхал. Бильярд, бар…
– Женщины.
– Вот именно. Но не про меня.
Он ступил в прихожую, захлопнул дверь. Они прошли в большую комнату. Упали на диван. Он прижимал ее, гладил по голове.
– Тяжело было? – спросила она.
Он хотел ответить привычным «пустяки», но понял – не тот момент, чтобы легкомысленно отмахиваться от вопросов.
– Тяжело. Как обычно. Это война.
– Война, – вздохнула она. – Сколько она будет продолжаться, проклятая?
– Пока не победим.
– А мы победим? – вздохнула Настя с какой-то обреченностью.
– Обязательно. Отчаяние – смертный грех.
– Ох, Влад. Ты вернулся. Ты не мог не вернуться. Я знаю, ты всегда будешь возвращаться.
– Всегда.
Их губы снова соприкоснулись. И для них опять перестало существовать все вокруг, кроме двух огней – пылающих любовью душ в бескрайней ледяной Вселенной.
– Влад, я тебя люблю, – прошептала Настя.
– Ты моя жизнь, – прошептал Влад.
Эти вечные слова, повторяющиеся людьми из века в век, – в них несокрушимая сила и в них надежда на светлый лик Грядущего.
– И вечный бой, покой нам только снится, – процитировал Гермес Блока и пригубил коньяк.
– Это означает начало новой программы? – спросил Русич и щелкнул по носу чучело песца – новый экспонат в «Зоопарке», жутко натуралистичный, казалось, сейчас тяпнет за руку.
Денисов чертил что-то в блокноте – рисовал какие-то рожицы. Русич вальяжно развалился в кресле – он имел право расслабиться, потому что понимал, что скоро передышка кончится. Гермес держал в пальцах серебряную рюмку с французским коньяком.
– Новое – продолжение старого, – сказал он.
– И ты, Русич, в ней опять одна из ключевых фигур, – прибавил Медведь.
– Суть?
– У нас осталась партия «елочки», – сказал Гермес.
– И мы даем зеленый свет отправке ее в Штаты, – закончил Денисов.
– Что? Зеленый транзит? – воскликнул Влад. Ему неожиданно вспомнилась та засада на границе Афгана и Таджикистана. Горящий героин. И слова подполковника Хорунжего, ставшего предателем: «Наркотики. Это кровь, которая струится по жилам прогнившего мира…»
– Мы не можем упустить такой возможности. Ты хоть представляешь, какие перспективы открывает работа по этой линии?
– Ну…
– Ладно, небольшие пояснения, – спокойно сказал Гермес. – Положение в стране расписывать надо? Уровень военной безопасности? Политической? Нужно убеждать кого-то, что идет холодная оккупация?
– Нет, – сказал Влад.
– И что идет геноцид русского народа и мы стоим перед перспективой уничтожения русской цивилизации? Что Россия проиграла идеологическую войну? И войну тайную – спецслужб? Это непонятно?
– Все понятно.
– И что у России не осталось ни одной государственной структуры, способной бороться за страну, – это неясно? Главная задача «Пирамиды» – реванш. Опыт развала не прошел даром. Мы теперь знаем – что надо, где друзья и где враги.
– Мы не можем на равных драться с ведущими спецслужбами мира, – добавил Медведь.
– Да, у нас нет за спиной государства. Но нас и не расформируешь росчерком пера замороченного западными «друзьями» президента. На нас не науськаешь влиятельных персон и прессу. К нам перешли наиболее ценные агенты внутри страны и несколько за рубежом. Мы закрепляемся. «Елочка» – это возможность взять под контроль один из наиболее перспективных наркопроектов в мире. Это возможность влияния на противника.
Гермес объяснял все вкрадчиво, спокойно, пока без особых деталей. Влад был уверен, что в голове Главного оперативного координатора возникла какая-то грандиозная комбинация.
– А этика? – спросил Влад.
– Какая этика? После того что Запад сотворил с нашей страной, ты беспокоишься об их наркоманах, о люмпенах, в чьих жилах течет гнилая кровь? – усмехнулся Гермес. – Это третья мировая война, Влад!
– Тут нечего возразить.