По колено в крови. Откровения эсэсовца

Это называется национал-социализмом? Национальной общностью? Равенством всех и вся в общенациональном масштабе? Ладно, тогда объясните мне, что есть равенство в общенациональном масштабе? Где оно и с чем его едят? В рамках рядового состава все мы были равным образом ничтожны, в то время как Кюндер, Гот, Штайнер были вознесены на совершенно иной и более высокий уровень, обеспечивающий им целый ряд привилегий. В том числе принятия решений, обрекавших на кошмарную гибель тех, кого я знал и с кем дружил.

Не существует такой политической системы, которая не взяла бы на вооружение лозунг о готовности к самопожертвованию ради высоких идеалов. Мол, ничего не обходится даром. Жертвоприношениями подпитываются все в мире правительства. Именно поэтому и мне, и бойцам 2-го взвода, да и всем немецким солдатам была уготована единственная роль. Роль агнца на заклание.

Конец февраля или начало марта 1942 года. Поповка

В жесточайшую пургу советская артиллерия стала перепахивать землю южнее и западнее пути следования нашей колонны. Погодные условия не позволяли проведение разведки с воздуха самолетами люфтваффе, поэтому мы были вынуждены сменить направление и следовать на север или восток. Наступать на восток было чистейшим безумием — мы тут же угодили бы прямиком в пасть льву — в клещи наступавшей армии Советов. Наша колонна повернула на север и на большой скорости следовала к городку под названием Поповка.

Раздались свистки — мы должны были выбираться из кузовов грузовиков. Все искали глазами своих. Когда прибыл Дитц, мы уже слышали близкие залпы танковых пушек — русские танки надвигались на нас со стороны Поповки. До них было метров 200, не больше. Оберштурмфюрер Дитц велел мне настроить «Петрике» на нужный канал и поддерживать связь со всеми штурмовыми группами. Наши танки «тигр IV» выбрались на обледенелые поля, готовясь вступить в единоборство с советскими танками.

Дитц, как обычно, начал наставлять нас.

— Давайте по двое, и...

И тут же замолк, поняв, что все это ни к чему.

— В общем, сами знаете, что делать, так что давайте все туда.

Гот сумел использовать уязвимость танков «Т-34». Дав команду экипажам штурмовых орудий хорошенько прицеливаться в тот момент, когда «тридцатьчетверки» останавливаются для открытия огня (на ходу меткость орудий советских танков существенно снижалась), и поражать их. Уже считаные минуты спустя поле походило на выставку военной техники. Только подбитой. Мы, пробегая по нему, использовали замершие бронированные чудовища для прикрытия — со стороны Поповки русские вели по нас интенсивный пулеметный огонь. 2-й взвод действовал совместно с штурмовой группой, мы короткими перебежками продвигались по обеим сторонам широкой улицы города. С крыш домов и из окон нас обстреливали, но не очень сильно, зато из развалин, из-за заборов, куч битых кирпичей — буквально отовсюду на нас стали надвигаться русские. Из «Петрикса» доносился озабоченный голос одного из наших офицеров.

— Пальни из наших 8,8-сантиметровых западнее! На меня тут «Т-34» с севера лезут!

Другой голос ответил ему:

— Могу дать залп из шести 8,8-сантиметровых. Ты только сообщи координаты траектории.

Теперь уже чувствовалось, что офицер не на шутку перетрусил.

— Да ты давай, бей всем чем можешь западнее! Они с флангов нас обходят! Понимаешь, с флангов!

Когда мы, пригнувшись, еле-еле вползали в город, «Петрике» заговорил уже другим голосом.

— Давай, подтяни резервную роту на запад. Пусть отсекут русские танки, прорывающиеся с фланга.

— Не могу, — последовал ответ. — Резервная рота необходима на юге — подавить артиллерию русских. Они вот-вот прикончат нас тяжелыми снарядами.

У меня складывалось впечатление, что нас просто заманивали в смертельную ловушку. Русские, контролировавшие участки севернее и восточнее Поповки, разделили силы на северном участке, чтобы с запада нанести нам фланговый удар. С юга они подтягивали артиллерию, намереваясь вынудить нас войти в город или же уничтожить наши орудия прямо на поле. Они уже прибегали к подобной тактике у Тамбова, Александров™, Борисовки и Козбармака. В конце концов, там им удавалось заманить нас, потом отрезать нам пути отхода, а после этого, обрушив на нас бомбы или снаряды, разгромить наши силы или же заставить сдаться.

Наши штурмовые группы представляли собой сборную солянку — все подразделения перемешались друг с другом. Бойцы перебегали с одной стороны улицы на другую, уворачиваясь от бросаемых в них гранат. 2-й взвод соединился с одним из таких разношерстных подразделений под командованием шарфюрера из частей ваффен-СС «Мертвая голова». Там нас было человек 35, кто откуда, часть из «Лейбштандарта «Адольф Гитлер», часть из «Мертвой головы», другие из полков «Викинга». Мы, сойдя с главной улицы, вбежали в полуразрушенное здание универмага. Шарфюрер собрал нас в центре здания и под аккомпанемент разрывов гранат, пулеметных очередей и артиллерийских залпов стал выяснять, что мы собой представляем.

— Сколько автоматов МП-40? — спросил он.

Те, кто был вооружен автоматами, подняли их вверх.