По колено в крови. Откровения эсэсовца

Я соответствующим образом изменил схему на шести «Петриксах» и четырех «Фернхёрерах 918». Командирам танков пришлось снять часть пулеметов и вместо них через отверстия просунуть антенны переоборудованных в приемники раций. Провели несколько экспериментов. В качестве источника сигнала использовали нашу рацию FB-52. Командиры танков остались довольны — обнаружить приблизительное местонахождение передатчика оказалось несложно. Весь вопрос заключался лишь в том, как вывести танки на поле, подобраться на них к позициям противника и определить, где расположились его радисты.

На следующее утро, поскольку «Петрикса» при мне не было, меня отправили вместе с мотопехотинцами. Странно было отправляться в бой без привычного ящика на спине. Без него я чувствовал себя незащищенным. И вот примерно в половине седьмого утра мы двинулись уже в третью по счету атаку через это поле.

Радисты танков мгновенно засекли наличие и примерное расположение источников радиосигналов, причем довольно точно. Так что наши минометчики стреляли не наугад. Один из наших танков, вырвавшись вперед, внезапно замер на месте. Странно — ведь он не был подбит. В чем же дело?

— Какого черта он остановился? — недоуменно спросил Крендл.

Откуда мне было знать. Бом стал в бинокль смотреть на танк.

— По-моему, он наехал на окопчик.

Несмотря на стрельбу, я все же высунулся и стал смотреть на танк. И разобрал, как командир машины, не выключая двигателя, направил выхлоп прямо в окопчик — решил травануть засевшего там противника выхлопными газами.

Мне даже стало совестно, что мои методы привели к подобной жестокости. Одно дело подавить пункты связи артиллерией, тут, по крайней мере, не успеешь оглянуться, и ты уже на том свете — прямое попадание, и конец. Но удушать людей выхлопными газами, нет, это варварство какое-то!

Примерно к 9.30 утра мы сумели одолеть две трети этого окаянного поля — забрались дальше, чем за обе предыдущие атаки. Корректировщики огня артиллерии врага, расположившиеся на церковной колокольне, на крышах домов Бастони, успешно направляли огонь орудий, и мы вновь вынуждены были отступить, закрепившись на достигнутых рубежах. Все-таки лучше, чем ничего.

Мы полагали, и не без оснований, что наши артобстрелы и атаки частями восьми дивизий в конце концов сделают свое дело — измотают противника. Погода тоже довольно долго благоволила врагу — американские Р-47 с бреющего полета вовсю утюжили наши позиции. Позже мы заметили, как транспортные самолеты С-47 сбрасывают на Бастонь контейнеры, что подтвердило верность наших догадок.

Мы оставались в резерве, когда командующий 12-й дивизией СС бригадефюрер Гуго Краас продиктовал американцам условия сдачи сил, находящихся в Бастони. В качестве парламентеров направили наших офицеров с белыми флагами. Близилось Рождество, мы надеялись, что разум возобладает, и американцы сложат оружие. Но к вечеру нас снова перебросили на передовые позиции. Американский генерал Мак-Колифф дал ответ бригадефюреру Краасу. Если верить молве, он был таков: «Чушь собачья!» Это не совсем так. На самом же деле американский генерал предложил бригадефюреру Краасу, чтобы тот предпринял в отношении себя ряд действий, невозможных уже в чисто физическом аспекте.

В ту ночь наши офицеры были заняты подготовкой массированной атаки северо-западного участка обороны противника, где были сосредоточены силы американского 502-го парашютно-десантного полка. Приблизительно в 3 часа утра 25 декабря 1944 года, то есть на Рождество, мы штурмовали Бастонь.

Рождество. Бастонь, 1944 год

Нашим люфтваффе удалось сбросить несколько бомб на места расквартирования американцев и здание штаба их полка. Над полем разливался ослепительный свет осве-тительных ракет, небо прочерчивали строчки трассирующих пуль, в Бастони тут и там мелькали вспышки разрывов. Мы оказались под интенсивным обстрелом союзников с позиции в Шане и Лонгшане, однако с первого броска сумели прорвать оборону американцев и к началу дня значительно углубиться в прилегающую к ним территорию.

Райе, Шпенглер, Бом, Крендл и я оставались вместе и обеспечивали взаимное прикрытие от пулеметного и автоматного огня противника.

Наша авиация бесстрашно атаковала американские «Р-47» и «Р-51».

Впереди неясно вырисовывались городские здания Бастони, мы с каждым шагом приближались к границам этого бельгийского городка. Наши артиллеристы перенаправили огонь на окраины Бастони, на наших глазах башни и высокие здания города, рухнув, превращались в груду кирпичей. Наши орудия подавляли один за другим наблюдательные пункты противника.

Когда мы вплотную подошли к первым деревянным заборам города, сопротивление врага усилилось. Американцы намертво вцепились в позиции, яростно обстреливая нас. Пришлось окапываться и дожидаться подхода наших танков, хотя мы понимали, что, как бы враг ни неистовствовал, ему все равно долго не продержаться. Около полудня, заметив, что наша артиллерия сместила огонь, мы сумели продвинуться еще на несколько метров.