По колено в крови. Откровения эсэсовца

Вверху раздался страшный треск, и в следующую секунду горящая кровля обрушилась, едва не похоронив нас подсобой.

Как можно спокойнее я попытался убедить их:

— Здесь оставаться нельзя.

Мои товарищи поняли, что бунтовать бессмысленно, и согласились. Перебежав улицу, мы перешли на быструю ходьбу. Лихтель приглядел один из домов, хоть и разрушенный, но с уцелевшей крышей.

Проскочив через оставшийся от входной двери пролом, мы услышали крик. Кричали по-русски. Тут же что-то тяжелое грохнулось на доски — русский солдат, бросив оружие, поднял руки. Схватив русского за шиворот, Лёфлад потащил его вверх по лестнице. Увидев чердачный люк, мы забрались на чердак и открыли выходившую наподобие балкона дверцу. Установив «Петрике», я стал вызывать Кюндера — доложить о том, что мы прибыли на место. Кюндер назвал мне каналы, по которым я должен был связаться с двумя стрелковыми взводами. Я связался с одним из них. В ожидании ответа я видел, как Крендл сунул в рот плененному нами русскому сигарету.

Я обеспечивал обмен сообщениями между взводами, действовавшими в зернохранилище, каком-то складе и универмаге. Хотя группы оказались разделены, обе считали, что на упомянутых объектах хранятся боеприпасы и другие важные вещи, которые пригодились бы нам. Поскольку обе группы действовали раздельно, ни одна не желала сообщать координаты складов нашим артиллеристам из опасения быть уничтоженными заодно с боеприпасами. Как только выяснилось, что оба подразделения покинули объекты, меня попросили передать точные координаты последних батарее 8,8-см орудий.

С нашей террасы или балкона открывался вид на Луцк. Казалось, что в уличных боях целыми толпами участвуют чародеи. Во всяком случае, попытки русских сигнализировать ракетами весьма напоминали непонятные магические обряды. С разноцветными следами сигнальных ракет перекрещивались в воздухе и зеленовато-желтые строчки трассирующих пуль, и дымные хвосты 8,8-см снарядов, выпущенных нашими артиллеристами. Ползущие по улицам внизу танки и бронетранспортеры сверху казались заводными игрушками. Нам показалось, что мы целую вечность проторчали на этом балконе. Мы не имели морального права отсиживаться там, нам следовало помогать своим товарищам, но было нелегко оторвать взор от чарующего, необычного зрелища.

Крендл угостил пленного еще одной сигаретой, когда в «Петриксе» прозвучал голос Кюндера. Нас сей раз оберштурмфюрер сообщил хорошие вести.

— Всем рациям настроиться на канал 1. Артиллерии прекратить огонь, танкам и бронетранспортерам остановиться, пехотинцам выдвинуться вперед и санитарным подразделениям обеспечить доставку раненых.

Битва за Луцк, продолжавшаяся три или четыре часа, завершилась. Русские войска оставили город.

Я передал сообщение, артиллерия прекратила обстрел. Танки и бронетранспортеры, выехав к важнейшим перекресткам, перекрыли их. Пехотинцы заняли тактические позиции, после чего в город вошла санитарная рота.

Наш пленный, по-видимому, понял, что все кончено. И очень нервничал по этому поводу. Мы посмотрели друг на друга, словно спрашивая: как быть с ним? И Лихтель вслух выразил то, что мы думали все, но втихомолку:

— Оставим его здесь.

Мы, четверо, собрали оружие и снаряжение, Крендл дал русскому пачку сигарет и коробку спичек. Оставив его сидеть на чердаке, мы ушли. Что с ним потом стало, выбрался ли он из занятого нами города или же вновь угодил к нам в плен, мы так и не узнали. Нам, во всяком случае, ничего от него не было нужно. Мы уже вдоволь насмотрелись на то, что вытворяет наша полиция СС с русскими пленными, так что особого желания, чтобы и его постигла подобная участь, ни у кого из нас не было.

В Ровно и Новограде все выглядело почти так же. Пресловутая Красная армия, дикая и необузданная, которой нас пугали, рассыпалась в ничто при одном нашем появлении. Бои, конечно, были, но они не носили ожесточенного характера. Были и потери, но красноармейцам так и не удавалось остановить натиск наших родных СС. И за три первых месяца войны мы успели уверовать в себя как в неодолимую силу, для которой нет и не может быть преград. К сентябрю 1941 года мы уже вышли к Днепру южнее Киева.