По колено в крови. Откровения эсэсовца

Но кортеж не остановился и даже не замедлил ход. Повернувшись, я увидел, как машины исчезают в пелене дождя, но тут одна из них затормозила — я заметил это по красным светлячкам стоп-сигналов. К машине подрулил мотоциклист и обменялся несколькими словами с герром генералом. Потом мотоциклисты, следовавшие спереди и позади штабных машин, проехали чуть дальше, и я увидел, как герр генерал, высунув голову из окошка машины, выкрикнул мне:

— Дурачок?

Бросив все, я сломя голову бросился к машине. У меня было такое чувство, как у истосковавшегося по родному отцу ребенка. Герр генерал, вежливо извинившись перед каким-то подполковником, попросил его на минутку выйти из машины, и мне было позволено усесться на заднее сиденье.

— Рад видеть тебя живым и здоровым, юный господин Фляйшман.

— Мне тоже, герр генерал.

— Как поживает твоя семья?

— Спасибо, у моих родителей все хорошо, герр генерал.

Я решил не говорить о гибели моих братьев, однако по моему молчанию герр генерал догадался, что их уже нет.

— Ничего, юный господин Фляйшман, эта война когда-нибудь, да кончится. Для одних раньше, для других позже.

— Но мы ^едь выигрываем войну. Разве не так, герр генерал?

Несколько секунд он с ласковой улыбкой молча смотрел на меня.

— Сделай все, чтобы выжить в этой войне, юный господин Фляйшман. Все, что только сможешь.

— Постараюсь, герр генерал.

— Ты хорошо понял меня?

— Так точно, герр генерал!

Роммель, вытащив карманные часы, посмотрел на них.

— Мне пора, — сказал он. — Да и подполковник ждет не дождется, все-таки неудобно. Помни, юный господин Фляйшман. Всеми способами постарайся выжить в этой войне. Уяснил?

— Уяснил, герр генерал.

С улыбкой он пожал мне руку на прощанье.

— А теперь дуй отсюда, дурачок.

5 июня 1944 года англичане и американцы вошли в Рим. Поздно вечером наши радары в Кале зафиксировали огромное скопление самолетов противника, направлявшихся к нашим позициям в Кале. С наших аэродромов в воздух были подняты истребители, но согласно их сообщениям на Кале двигалось весьма ограниченное число самолетов.

Это совершенно не вязалось с тем, что сообщали операторы радаров. А они докладывали об огромных группах самолетов над проливом, приближавшихся к побережью Франции. Я тут же передал полученные сведения нашим батареям противовоздушной обороны. В ночном небе замелькали лучи прожекторов. По сообщениям наших летчиков, лишь считаные самолеты противника сумели пересечь береговую линию Франции.

Стали поступать сообщения о парашютистах, выбрасываемых в районе Кале. Ночную тишину прорезал вой сирен воздушной тревоги, я изо всех сил старался обеспечить бесперебойную связь с нашими дозорами. Но ни один из них не сообщал о факте обнаружения противника в районе Кале. А операторы радаров продолжали сообщать о больших группах самолетов, а также плавсредств противника, летчики, в противоположность им, лишь об отдельных самолетах. Ничего не дал и облет района на малых высотах — ни одного морского судна.

Глава 25 . 6 июня 1944 года: день высадки союзников

День начался с донесений о высадке союзников в Нормандии. Я не поверил, что это был рассчитанный ход разведслужб противника. Все мы считали, что атаки в Нормандии были отвлекающим маневром, целью которого было выманить все или большую часть наших сил из Кале. Утром, когда развиднелось, наши патрули обнаружили тонны алюминиевой фольги на воде Ла-Манша, ею были усеяны огромные площади в окрестностях Кале. Как выяснилось, фольга сбрасывалась с самолетов, чтобы сбить с толку операторов наших радаров, создав у них иллюзию скопления авиационной и морской техники в небе на подходах к Франции. И теперь мы уже нисколько не сомневались, что острие клина вражеской атаки направленно именно на наш участок. Мы поверили, что союзники просто хотят одурачить нас — мол, сначала сымитировать наступление огромных сил именно на нашем участке, а потом, когда мы убедимся, что это и впрямь фикция, сделать вид, что истинный их замысел — высадить свои силы именно в Нормандии, с тем чтобы оттянуть значительные силы из Кале, а когда мы их оттянем, нанести решающий удар.

Я не сомневался, что герр генерал примет в сложившихся условиях верное решение, но оказалось, что он, воспользовавшись непогодой, решил ненадолго съездить в Германию повидаться с родными. Наши командиры запросили у вышестоящего командования разрешение перебросить часть полка в Нормандию, однако просьба была отклонена. Нам было предписано стойко оборонять Кале — именно здесь и ожидалось вторжение союзников.