По колено в крови. Откровения эсэсовца

— Ваша группа остается целиком, радист!

Дернув за ремень рации, оберштурмфюрер вытащил меня из строя. Я перевел взгляд на Детвайлера, Брустмана, Лёфлада, Крендла и Лихтеля. Мне было как-то спокойнее от их присутствия здесь.

— Свяжетесь со мной, как только штурмовая группа войдет в Ковель.

— На какой частоте, оберштурмфюрер?

Кюндер окинул меня таким взглядом, словно я права не имел и рта раскрыть без его повеления. Я понять не мог, отчего какой-то оберштурмфюрер столь болезненно реагирует на самые обычные вещи. В свое время я герру генералу задавал и не такие вопросы.

Кюндер отделил нас от штурмовой группы, велев перейти на правый фланг. 5-й полк СС выстраивал танки и полугусеничные вездеходы. Все это очень походило на работу хорошо отлаженного механизма, где каждая деталь на своем месте. Мне уже приходилось наблюдать подобный подход и во 2-й танковой дивизии СС, и в 7-й танковой, но под Ковелем все было просчитано буквально до мелочей.

— Да, так, значит, оно выглядит, — задумчиво произнес Крендл.

Все мы понимали, что именно подразумевалось под этим «оно». Наступление. Наступление по всему фронту, нанесение согласованного удара по мощным и слаженным группировкам обороны противника. Нам раньше приходилось слышать байки про дикарей-русских, про то, что они не позволят просто так перешагнуть их линию обороны, как бельгийцы или французы. Нам пришлось понюхать пороху в Западной Европе, но здесь складывалось впечатление, что мы вообще необстрелянные. Здесь, под Ковелем, все было по-другому. Мы стояли у логова «Большого Медведя», и никто из нас не верил, что сей медведь, проснувшись, вежливо уступит нам дорогу к своему логову.

Раздался свисток, и штурмовая группа В, исторгнув из глоток воинственный клич, ринулась в пригороды Ковеля. Мы неслись по полям, мимо домов. Они нас не интересовали, главное — вперед, и жители с изумлением глазели на нас через окна.

Весь Ковель был окружен линией мешков с песком, русские яростно отбивались. Я видел их мелькавшие над мешками зеленые каски, когда они предложили нам попробовать, каков он на вкус, этот русский свинец. Остальные штурмовые группы следовали за нами, поэтому остановиться или изменить направление не было никакой возможности. Попытайся я, на меня тут же налетел кто-нибудь из бежавших позади, и меня затоптало бы стадо несущихся вперед бычков. Я стрелял из своего МР-40 по позициям русских, мои пули и пули других дырявили мешки. Подбежав ближе, я убедился, что русские солдаты ничуть не ниже нас ростом. Когда же все это кончится, мелькнула мысль. Ее тут же сменила другая: когда же и меня пристрелят. Вокруг падали наши бойцы, повсюду лилась кровь, а я все бежал и бежал. Интересно, как же все-таки это будет выглядеть, когда и до меня очередь дойдет? Выдергивая на ходу опустевшую обойму из МР-40, я услышал, как русские скомандовали оставить позиции. И мы стали нырять в их траншеи, чтобы спастись от свистевших вокруг пуль. Быстро оглядевшись, я увидел, как пятеро наших пошатнулись, но все же устояли на ногах. От окраины города нас отделял какой-нибудь десяток метров, я тут же уселся на землю и передал по «Петриксу», что мы на позициях русских. Поступил приказ прорываться дальше в город. Вермахт наступал с юга, а «Лейбштандарту СС «Адольф Гитлер» была поставлена задача рассечь надвое плацдарм восточнее Ковеля. Это давало нам возможность заманить русских в ловушку, окружить их и уничтожить.

Неприятель сражался за каждый дом, но чувствовалось, что русские не торопятся контратаковать. Напротив, они сотнями сдавались к нам в плен, и вскоре танки СС и вермахта контролировали уже все важные перекрестки иглицы города. «Лейбштандарт СС «Адольф Гитлер» уничтожил силы противника, оказавшиеся в кольце окружения восточнее Ковеля. Спустя 6 часов далеко не ожесточенных боев город был в наших руках.

Подполковник вермахта, заметив «Петрике» у меня на спине, велел мне объехать Ковель на мотоцикле и доложить о наличии и местонахождении наших раненых, чтобы санитарная рота без промедления могла оказать им помощь. С Крендлом за рулем мы отправились в путь, остальные бойцы нашего взвода остались в разрушенном снарядами магазине. Исколесив почти весь город, мы потом доложили санитарам, где находятся тяжелораненые, нуждавшиеся в срочной медицинской помощи. Когда мы говорили с врачом, Крендл тронул меня за плечо. Повернувшись к нему, я увидел нескольких офицеров СС, жестами подзывавших нас. Крендл подвез нас к ним, мы отдали честь двум унтерштурмфюрерам. У обоих на рукавах были нашивки 4-го полка полиции СС. Оба офицера не знали, что делать с двумя русскими военнопленными, сидевшими в «Опель Блице», оба никак не могли договориться насчет формы исполнения отданного им приказа. Один из них утверждал, мол, этот приказ распространяется исключи, тельно на политруков Красной армии, другой был с этим категорически не согласен. Мы с Крендлом стояли как дураки, так и не поняв, для чего понадобились здесь.