По колено в траве (Журнальная версия)

Особенно длинные очереди были, в начале августа. Приходилось вставать пораньше, бежать на Первомайскую и ждать: когда откроют магазин, когда придет повозка с хлебом, когда начнут продавать (или, как говорили, «отпускать»).

«Отпускали» медленно. Сначала очередь шла вдоль магазина по тротуару, потом втягивалась внутрь. На улице было еще не так скучно: можно пробежаться, поиграть с ребятами. А в магазине начиналось мучение. Ровно гудела очередь. Надоедливо звякали ножницы, вырезая хлебные талоны. Сонно жужжали мухи. От хлебного запаха прорезался едкий, как боль, голод и начинала кружиться голова.

От дверей до прилавка очередь двигалась около часа. Скамеек в магазине не было. Те, кто успевал, устраивались на широких подоконниках и ждали, когда подойдет очередь.

Однажды я увидел на подоконнике Быпу. На коленях Быпа держал растрепанную книжку, но не читал, а лениво смотрел поверх голов.

— Быпа, здорово!

Он обрадовался. Я даже не думал, что он так обрадуется.

— Айда ко мне!

Локтями Быпа пораздвинул соседей и сказал тетке, которая рядом с собой на подоконник поставила корзину:

— Убери-ка багаж, тетенька. Тут не камера хранения, людям сидеть негде.

Тетка завела скучный разговор о хулиганах, которые не уважают старших, но корзину поставила на пол.

Я сел рядом с Быпой.

— Давно я тебя не видал, — сказал Быпа.

Вот чудной! А где ему меня увидать? Бывал он в нашем дворе совсем редко, купаться с нами не ходил. У них там, на Вокзальной, была своя компания. Но я из вежливости ответил:

— Я тебя тоже…

Мы поговорили о том, что через три недели — в школу, а еще совсем неохота и что скоро, говорят, отменят хлебные карточки, и тогда, уж не будет очередей, а хлеба — сколько хочешь…

Потом я спросил:

— Что за книжка?

— «Спартак». Здорово интересная, да я уже всю прочитал.

— Про футболистов?

Быпа вытаращил глаза.

Надо сказать, что во многих вопросах я был страшный невежда, хотя разбирался в парусах, в географии, в устройстве вселенной. Насчет «Спартака» я был уверен, что это всего-навсего футбольная команда. Мало того! Я считал, что название происходит от слова «спорт» и пишется «Спортак».

Оправившись от изумления, Была тут же на подоконнике коротко поведал мне о восстании гладиаторов. И когда он кончил, я, конечно, сказал:

— Дай почитать.

«Не даст», — подумал я. И в самом деле, зачем он будет давать? Может, что-нибудь в обмен попросит? Но у меня ничего же нет.

Быпа подумал, вздохнул. И разрешил:

— Ну, бери… Только смотри. Она вон какая растрепанная.

Я кивал, ошалев от радости. Такая толстая, такая интересная!

А Быпа так раздобрился, что поставил меня в свою очередь, которая была гораздо ближе моей. Женщины зашумели, но он решительно и деловито доказал, что мы занимали вместе.

Потом мы шагали по звенящей от зноя улице и грызли хлебные маленькие кусочки — привески.

— Слушай… — нерешительно сказал Быпа. — Ты вот что… Знаешь, дай мне твоего ремня поносить, а?

Я даже шаги замедлил. Мой морской ремень? А если Быпа зажилит? Это ведь не Манярка.

— Да не бойся, я не насовсем прошу, — объяснил Быпа. — Маленько поношу и отдам. Ну, пока ты книжку читаешь, Ладно?

Может, он нарочно книжку подсунул и в очередь меня поставил, чтобы ремень выманить? Но ведь он мог бы его просто отобрать. Вон какой он здоровый! Я бы и не пикнул.

— Ты не думай, что я за книжку прошу, — сказал Быпа, — Мне надо Хрыщу одно дело доказать. Знаешь Хрыща? Он в нашем доме живет.

— Что доказать? — спросил я, чтобы оттянуть время.

— А он, паразит, не верит, что у меня отец был моряк. Я ему ремень покажу и скажу, что отец оставил, когда в сорок третьем году в отпуск приезжал.

— А на самом деле он ничего не оставил?

Быпа помотал головой:

— Он был подводник… Их не нашли. А в отпуск он и не приезжал, только собирался.

— Бери, — сказал я. — Только не потеряй.

Два дня без передыха я читал «Спартака». Даже купаться не бегал. Вечером второго дня ко мне постучался Южка и вызвал во двор.

— Почему не выходишь? Не отпускают?

— Читаю, — вздохнул я.

— Целый день читать заставляют? — изумился он.

— Никто не заставляет! Сам! Знаешь, какая книжка!

И тут же на крыльце начал я рассказывать Южке о суровых бойцах-гладиаторах, которых в Древнем Риме богачи заставляли драться друг с другом, а сами смотрели, как цирк или кино.

Подошли другие ребята. Никто, кроме Марика и Дыркнаба, раньше не слыхал про Спартака — вождя гладиаторов.

— Брехня все это, — обидчиво сказал Петька Лапин. — Писатели насочиняют, а вы верите.

— Ничего подобного, — вступился Марик. — Это исторический факт.

— Про Спартака в учебнике написано, — поддержал Дыркнаб. — Ты, Лапа, зря не ругайся на писателей.

— А чего они такие балбесы, ваши гладиаторы? — возмущенно заявил Петька. — Друг друга убивали! Лучше бы революцию устроили! Они же все с мечами! Как бы начали рубить этих самых… как их…

— А они и так начали! Не дослушал, а кричишь!

Книжку у меня растащили по частям. Читали, обмениваясь тонкими пачками листов. Собрал я всего «Спартак» лишь через неделю.