По ком звонит колокол

Боже мой, Боже мой, все, что ты просишь от меня, — это мое сердце: Сын мой! отдай мне сердце твое[393]; Вот оно, это сердце — все, что имею, — но сын ли я Тебе? Неужели уделишь Ты мне долю в наследстве Своем и признаешь мое сыновство — нет, неужели содеешь для меня ничтожную малость, если вручу я Тебе сердце — сердце, которое ничего не стоит, столь порочно оно. Ты сказал Сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова — нет такого, как он, на земле[394]? Но я — разве я постоянно пребываю в страхе Твоем, служу Тебе с рвением и усердием, что осмелюсь сказать: обратил ли Ты внимание Твое на сердце мое? О нет! Ибо непостоянно оно: нет другого столь переменчивого сердца на земле. Как же буду я сыном Твоим, сонаследником Сыну Предвечному, вручив Тебе столь порочный дар? Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его[395]? Задавший вопрос сей дал нам знать, что ответ на него — один: Я, Господь, проникаю сердце[396]. Ты ведь проник сердце мое? Или Ты нашел его таким же, каким сотворил в Адаме? Со времен Адама проникаешь Ты сердца человеков и постигаешь все оттенки зла, в них затаенные, — кому, как не Тебе, ведомо: все помышления сердца человеческого — зло во всякое время[397]. И памятуя о том, Ты взыскуешь моего сердца? Ты — Господь всякого света[398], ничто не укроется от Тебя; Тобой явлено человеку, каково сердце его. Без Тебя, Божественный Владыка, не ведал бы я, сколь больно мое сердце, сколь поражено оно пороком. Но Ты объявил мне через Писание: пусть зло заполонило мир и объяло сердца человеческие — Ты везде и всюду боролся с ним, Ты нашел мужа по сердцу Своему[399], Ты дал народам пастырей, что по сердцу Тебе, дабы пасли народы с знанием и благоразумием[400]. Слово Твое есть свидетельство в пользу сердец человеческих, посему могу я заключить, что в мире сем есть сердца искренние, сердца, покорные Твоей воле и внимающие Тебе; сердца, от Тебя научаемые, сердца, познавшие мир дольний и горний; сердца, воистину мудрые и совершенные; сердца честные, не упорствующие в неправоте своей, сердца чистые и непорочные; — вот сердца, о которых свидетельствует Слово Твое. Будь и мое сердце таково, воистину, я бы вручил его Тебе. Но вижу я в мире сем и иные сердца, сердца каменные[401] — не таким ли стало сердце мое? Вижу сердца, что силкам подобны[402], — разве не был и я их пленником; сердца, что пылают, как печи[403], — разве не горела в сердце моем смола похоти, смола зависти и честолюбия? Вижу сердца, на которые во всем полагались их обладатели[404], а ведь сказано: тот, кто надеется на сердце свое, тот глуп[405] — ибо надеется он на две добродетели: твердость, коя есть добродетель моральная, и силу духа, коя есть добродетель гражданская, — они же предадут его и покинут, коли будет угодно Тебе ниспослать ему разочарование духовное, испытать его унынием и томлением духа. И разве не множество сердец таково? Но хуже всех — сердце, в которые вошел Дьявол, сердце Иуды[406]. Господи, сердце мое — не из числа сердец праведных; грешные же сердца не подобает вручать Тебе. Что же мне делать? Без этого дара не могу стать Твоим Сыном, а мне нечего принести в дар. Праведным даруешь Ты сердце, исполненное веселия[407], но нет веселия в сердце моем. Отвернувшимся от Тебя ниспосылаешь Ты в сердца робость[408]; благословенна, Господи, Твоя ко мне снисходительность: в сердце моем нет робости. Значит, есть еще и иные сердца — сердца, что пребывают между праведностью и грехом. Не подобало бы вручать их Тебе, Господи, но само принесение в дар их облагораживает: сердца эти не столь порочны, чтобы их не принять, и само принятие возвращает таким сердцам их истинное достоинство. То — сердца, умягченные слезами[409], сердца смятенные и уязвленные, сердца сокрушенные и разбитые; и дух Твой, снизошедший в сердце мое, сделал его таким. Говорил Самуил перед домом Израилевым и сказал: если вы всем сердцем своим обращаетесь к Господу, расположите к Нему ваше сердце[410]. Мое сердце расположено к Господу, к Господу стремится оно, к Нему одному обращено. А тех, кто ступил на путь, устремленный к Тебе, Ты приводишь туда, где истинный наш дом. При этом Ты же и приуготовляешь сердца наши к тому, чтобы обернулись они к Тебе: это умиление сердца, уязвленность его, смятение и сокрушение, которые изведал я, — они есть пролагаемый Тобой путь, в конце которого суждено мне Тебя обрести. И если утратил я при том прежнюю опору мою, то это — залог Духа в сердце моем[411], — если же Ты даешь залог, Ты выполнишь сделку. Так, пребывая в опьянении, полон был Навал самоуверенности, а наутро замерло в нем сердце[412]. Ты, Господи, дал мне пить полынь горькую[413] — и покинула меня уверенность в силах моих, -но вот Ты ниспослал мне зарю новую[414], и сердце мое ожило. Сердце Давидово вздрогнуло, когда отрезал он край одежды Саула; и в другой раз вздрогнуло оно, когда сосчитал людей своих[415]: мое сердце начинает дрожать и метаться, и колотиться о стенки груди всякий раз, когда начинаю я исчислять грехи свои. Но сие сердцебиение — не провозвестник смерти, ибо грехи мои не ведут в смерть, покуда сердце мое живо в Тебе. Но покуда пребываю я в этой Больнице Больниц, в этом больном и страждущем мире, и покуда остаюсь узником этой обители прокаженных — моей плоти, мое сердце, хотя и приуготовленно к тому, чтобы взойти к Тебе, — приуготовленно Твоею милостью, — оно будет подвергаться атакам клубящегося вокруг зла, этих миазмов пагубных и ядовитых. Однако мне дарован целебный бальзам от того недуга — дарован в Твоем обещании: если знаю я заразу, что поразила сердце мое, и молюсь Тебе в доме Твоем[416], то Ты сохранишь сердце сие от всех воинств смерти, от заразы губительной: и мир Божий, который превыше всякого ума[417], соблюдет мое сердце и разум мой через Иисуса Христа[418].