По краю огня (СИ)

— Повезло шляпе, — обронил он. Рональд согласно хмыкнул и кивнул подошедшему Клиффорду:

— Как погодка?

— Отличная, — мечтательно улыбаясь, отозвался тот. Сбросил сапоги, растянулся на своей койке позади де Ласси и, закинув руки за голову, прикрыл глаза. Товарищи, пряча усмешки, с пониманием переглянулись. Не будь вокруг так много лишних ушей, кто-нибудь из них обязательно отпустил бы шпильку-другую в адрес расплывшегося наездника, однако обстановка не располагала — поэтому оба молча вернулись к своим занятиям. Рональд, вернув на колени сигнальный рожок, вновь принялся за полировку, Энрике, зевая, раскрыл учебник и, без интереса пробежав глазами страницу, поморщился. Скука смертная! «Вот же у Кэсс сила воли», — ностальгически подивился он, вспомнив прошлый год. Кассандра чахла над учебниками почем зря — даже по воскресеньям, чего Энрике решительно не понимал, и что его, случалось, бесило не на шутку. Тем более, что сам он на такие подвиги был не способен. Впрочем, Клиффа, похоже, и здесь всё устраивало. Молодой человек исподтишка скосил глаза на предмет своих мыслей: Вэдсуорт, лежа на койке, неслышно мурлыкал себе под нос какую-то песенку, а лицо у него было глупое и счастливое. «Неужели всё-таки обломилось, да не по дружбе?.. — с беззлобной насмешкой подумал кадет Д’Освальдо. — Бывают же чудеса!» Опыта в общении с женским полом у Энрике было побольше, чем у товарища, и он ясно видел — на взаимность Вэдсуорту пока рассчитывать не приходится. Как, впрочем, и кому-либо другому: Кассандра в свои семнадцать была еще сущим ребенком. Когда-нибудь, разумеется, и она повзрослеет, но вряд ли скоро! Энрике сочувственно вздохнул про себя — правда, к стыду своему, не очень-то искренне. Нет, и Клиффу, и Кэсс он желал только добра, и от души порадовался бы за обоих, сложись у них всё, как надо, однако… Его грызла зависть. Даже к этой полудетской дружбе. Потому что в отношении кадета эль Тэйтаны ему самому и на такую малость, увы, рассчитывать не приходилось.

Прощения за свой неблаговидный поступок у герцогини он так и не попросил. Тогда, в ангаре, став невольным свидетелем ее слез, он отступил, побоявшись испортить всё окончательно, а на следующий день приказом короля их всех перевели с Даккарайской пустоши в лагерь Райленд. Трое суток кадеты добирались до столицы верхом, сквозь снег и метель, замертво падая на привалах в своих палатках — и к прибытию на место момент был упущен. Орнелла пришла в себя, позаботившись о том, чтобы возможности застать её врасплох у кадета Д’Освальдо больше не появилось. Где бы она ни находилась теперь, рядом всегда был то-то еще: подруги, другие кадеты, мастера или преподаватели, и даже в драконьем ангаре застать ее в одиночестве не представлялось возможным. На улице или по дороге к загонам, если пути их пересекались в толпе, она проходила мимо не шевельнув бровью, словно Энрике вообще не существовало, в столовой смотрела куда угодно, только не на него — и это было невыносимо. Неотступное чувство вины преследовало Энрике с утра до ночи, но хуже всего было то, что чувство это отнюдь не являлось единственным: он смеялся над безнадежно влюбленным Клиффом и сам не заметил, как наступил в ту же лужу. Вот только если Вэдсуорту еще могла улыбнуться удача, то его другу об этом нечего было даже мечтать.

Хотя он, конечно, мечтал. Молча, втайне от всех и даже порой от себя самого — мечтал о том, чтобы она хотя бы вновь его возненавидела, да что в тех мечтах было пользы? Даже сдержись он тогда, в пещере на Белом хребте, шансов у него было бы не больше, чем сейчас. Эта девушка была не для него. Для такого, как он, она была слишком хороша. И всё равно он провожал ее взглядом, не в силах порой оторвать глаз от длинной золотой косы, он караулил ее в темноте у казармы, у драконьих ангаров, у офицерского корпуса — сам не зная, зачем, и день ото дня всё глубже загонял себя в омут черной тоски. Он хотел ее — всю, без остатка, с ее высокомерием и великосветской спесью, с ее презрительной усмешкой, с ее непомерным самомнением, затмевающим даже ее красоту… И он понимал — с тем же успехом можно было замахнуться на королеву.