По краю Вечности

— Снова оскорбите моего друга — и будет смерть, — предупредила я, потирая ладони и разминая пальцы. — Закройте глаза, расслабьтесь и получайте удовольствие. Это не больно.

Про невинного младенца я пошутила, но пускай… побоится. На всякий случай. Я осторожно провела рукой по ярко-красной, горячей от страха ауре, аккуратно убирая из нее события последней луны. На материк вы, уважаемый, ездили, но никаких искателей и артефактов в глаза не видели, и никто у вас ничего не крал, и со мной вы не встречались… Торговец крепко уснул, а я села рядом с ним, привалившись к стене. И столь легкое занятие отнимает ту немногую силу, что я старательно копила последние три луны, вытягивая тьму эмоций из людей…

Я отерла пот со лба и, пошатываясь, встала.

— Следы заклятий почисти, — я обернулась к Молчуну. — И на его ауре — тоже. И отнесись к моей просьбе серьезно, а не как обычно. Сейчас мне лишние «хвосты» не нужны. А ты… Если из-за питания от чужой смерти снова кого-нибудь за мной приведешь…

Ворон тихо крякнул и послушно закружил над потолком, а я, поджидая его, от нечего делать, раскинула небольшую поисковую сеть, настроив ее на ауру артефакта. И не прогадала — на потолке призывно засеребрилось пятно указателя. Кивнув своему пернатому спутнику, я прошла по коридору до лестницы и поднялась на третий этаж. Нужная комната нашлась сразу же — ею был весь этаж. Напоминает хранилище. Я быстро изучила беспорядочное пыльное нагромождение сундуков и шкафов. Вот оно где…

На дне большого сундука, под тугими рулонами ткани, обнаружился небольшой ларец, который я поспешно открыла. И невольно вздрогнула. Башенка Первой с крыши Небесного храма… Я узнаю ее и спустя сотню сезонов — тонкое хрустальное основание, прозрачный круглый купол с единственным острым навершием… Ах, торговец — мерзавец… Впрочем, он же не знал… наверное. Но по его памяти все же пройдусь.

Башенка перекочевала в мой поясной карман, и я развернула лежащий на дне ларца бумажный лист. И тихо помянула тьму. Грифелем на помятом листе кто-то нацарапал тот же рисунок, что утром изобразила я, а под ним незнакомым кривым почерком подписал два важных слова — «круг неизвестных».

Я выдохнула. Так я и думала… Круг, конечно же, круг… Девять элементов, соединенных меж собой солнечными искорками, тайна, покрытая пылью эпох… Все-таки круг должен быть замкнут, а равновесие стихийных сил — соблюдено. А для этого нужно вернуть в мир силу мрака. А для этого нужно… найти Девятого. Или он должен найтись — вернуться и… И сделать свое дело — то, для чего его создали: принести в мир силу тьмы, дать нам знания о ней и научить работать с ней… правильно.

Улыбнувшись, я осторожно расправила смятый лист. А собранные воедино артефакты, вероятно, приведут меня к величайшему открытию со времен нахождения первых храмов — к причине, по которой круг стихийной силы до сих пор не замкнут. И к доказательствам его «незамкнутости». И, возможно, объяснит, куда из мира исчезла сила тьмы.

Да, и неудивительно, что тайна обратилась именно ко мне: я — единственный искатель с темным даром. Тьма — мое проклятье и давняя боль. И я буду носом землю рыть, работать, как никогда прежде, заберусь туда, куда никто не рискнет сунуться… И я найду ответы. Терять мне нечего, зато приобрести можно… многое.

Я встала, спрятала записку в поясной карман и спустилась вниз, уже зная и о том, что Молчун все закончил, и о том, что из памяти торговца ничего полезного извлечь не удастся. Проверив догадку, я покачала головой. Так и есть. Над ним уже основательно поработали, оставив в памяти только то, что нужно. И следы умело подметены — ни одного остаточного «хвоста» от ауры, ни единой зацепки… Подменять события в памяти жертвы не могли даже Старшие поколения магов, значит, некто со шрамом существовал, но, возможно, его настоящую внешность спрятала маска фантома. А кто за ней скрывается… Да кто угодно.

Устало ссутулившись, я покинула дом торговца и направилась на постоялый двор. Пора спать. После подумаю.

(5)

Я лежала в постели, закинув руки за голову и бездумно разглядывая плывущие по бледно-голубому потолку рассветные облака. Вьюга за окном бушевала второй день, и второй день я бродила по комнате, рисовала схемы, размышляла…

Испокон эпох путь искателя складывался из трех примет — это ожидание мира, бесконечность под ногами и предчувствие Вечности. Ожидание мира трактовалось как то, что каждая тайна ждет своего искателя. Бесконечность под ногами — связанный с разгадкой немалый риск. А предчувствие Вечности — расплата за недогадливость, нерасторопность или неуклюжесть, то есть смерть.

И сейчас я имела именно ожидание мира — во всей его красе и непреодолимости. Тайна Небесного храма изначально была моей и только моей. Я о нем узнала, я доказала его существование и нашла его… И только от меня мир ждал следующих действий, убрав с моего пути лишних людей, ведь Джаль… мешал. С точки зрения бездушного мира… он мне мешал — тормозил своим благоразумием, не отпускал одну в опасные походы и всегда бы рядом, чтобы… остановить.