По кривой дорожке

— Ключ ко всему — Клингер! — заявил Питер. — Это его так рьяно защищают, значит, их слабое звено он.

— Ты поспи, — посоветовал Девери. — Часов в девять позвонишь.

Но попробуй засни. Питер знал, что ему не сомкнуть глаз, пока он не выстроит хоть вчерне план действий. Он намешал себе коктейль и устроился в любимом мягком кресле в гостиной. Негнущимися от напряжения пальцами Питер набил черную вересковую трубку. Коктейль, раскуривание трубки, успокаивающий аромат терпкого сирийского табака расслабили нервы. Ну‑ка поднатужься, приятель.

Невозможно изгнать из воображения лица двух жен щин, которых он любил — Элли и Корал. Элли, над которой безжалостно надругались, ее потемневшие от пережитого оскорбления глаза. Она, конечно, в руках врагов. Будь она на свободе, непременно позвонила бы. Корал одна в сказочном коттедже Барри Слейда. Пленница без цепей. Ей грозит смерть, если ее муж выполнит свой долг. И часы, тикая, приближают время вынесения приговора по делу Клингера. А может, дело прекратят, если Стронг заявит, что оснований предъявить обвинение нет.

Какую выбрать контратаку? Как закрутить гайки на «агентстве убийств», чтобы отвязались они? У них численный перевес, никакой этики и покров тайны, который не сумели разорвать лучшие полицейские страны. Стоит только «Ньюсвью» обнародовать, что на Стронга давят, и мгновенно последует ответный удар: убийство Элли или Корал, если не обеих. Безликий, безымянный наемный убийца из отдаленного штата, не зарегистрированный в полиции, напомнит Фрэнку Девери, что в «Ньюсвью» перестарались.

В памяти Питера всплыла круглая ухмыляющаяся физиономия Томпсона Клингера. И вспомнилась нелепая детская песенка:

Жил да был на свете кривой, Он пошел по дорожке кривой…

Томми Клингер давно пустился в путешествие по кривой дорожке ради империи Клауда. Где‑то в пути ои набрел на опасную зону. Проследить бы петли кривой дорожки и определить опасную зону, тогда, может, и сыщется правда, страшная для Бракстона Клауда и наемных убийц «агентства». Шантажировать шантажистов. «Ньюсвью» и его сотрудники известны врагу, малейшее их движение стережет невидимое око, каждый шаг угроза для них самих.

Едва хлебнув, Питер отставил стакан. Трубка у него затухла. А в одиночку? Если уйти в подполье? Ускользнуть из‑под их наблюдения? Вдруг удастся выйти на след?

Питер потянулся к телефону на боковом столике и набрал личный номер Девери.

— Отрабатываем Клингера, — сообщил Девери, когда Питер назвался. — У Джейка много чего набралось из его личной жизни.

— Хорошо. Теперь послушай, Фрэнк, и не кричи, дай до конца сказать. Наш журнал печатается завтра. Тисни в номер маленькое интригующее сообщение.

— Какое это?

— О моем увольнении.

— Ну, Питер…

— Слушай, Фрэнк, я только что вернулся из Греции. Там война. Вот я и ухожу из «Ньюсвью» — писать книгу о положении на Кипре. «Ньюсвью» выражает сожаление. Хочешь, дай краткий очерк моей журналистской деятельности. Но должно быть совершенно ясно, что я не имею больше никакого отношения к «Ньюсвью». Я уволился, я пишу книгу.

— И не подумаю, пока…

— Тисни, тисни. В девять утра все объясню. И еще, Фрэнк…

— Ну?..

— Попроси какую‑нибудь нашу блондиночку купить тебе флакончик краски для волос.

— Какого черта?..

— Не хочу покупать сам — увидят.

— Что за чушь! — взорвался Фрэнк. — Что ты, черт возьми, задумал?

— Выполни все, Фрэнк. Утром объясню.

— Нет, сейчас! — потребовал Девери.

Питер улыбнулся про себя.

— Отправляюсь, Фрэнк, прогуляться по кривой дорожке. Пока, в девять увидимся!

Через несколько минут, поставив будильник на восемь, Питер заснул.

Девери, небритый, с красными глазами, уставился на Питера. Джейк Джекобе, пепельница у его локтя была забита окурками, пристроился за столиком с пишущей машинкой. За дымчатыми стеклами сверхвозбужденно поблескивали его глаза. Он, похоже, догадался, что задумал Питер.

— Сообщение в журнале даст мне время все приготовить, — развивал свой план Питер.

— И?.. — без энтузиазма поинтересовался Девери.

— Ия уйду. Глубоко в подполье. Материала хватит, есть от чего оттолкнуться, — он указал на папку с бумагами на столике Джейка.

— А смысл?

— Мы пересеклись с гангстерами, для них закон — так, потеха. Я как сотрудник «Ньюсвью» вынужден играть по правилам. И это тормоз, да еще какой. Вот заявление об увольнении на всякий пожарный. — Он достал из кармана конверт и положил перед Девери. — Подонков побеждают их же методами. Закон не закон, двигай напролом.

— И попадешь в тюрьму или убьют, — сказал Девери.

— А можно еще спокойно посиживать, а потом пустить слезу на похоронах Элли. «Риск мой, Фрэнк. И я рискну, по вкусу тебе или нет.

Девери, любивший Питера, медленно покачал головой.

— Спятил, совсем спятил.

— Итак, перейдем к Томми Клингеру, — сказал Питер.

Джейк основательно перелопатил жизнь президента «Синего неба».