По льду (СИ)

По установке Звягинцева «Лисы» старались не зевать, а действовать быстро и слаженно. Шайба после розыгрыша покатилась в зону соперника, и «Стальные Волки» уже откатились в защиту, а их нападающие настигли «Лисов». Литвинов подъехал за шайбой, что была у борта, и тут же был встречен другим нападающим. Завязалась борьба: «Стальной Волк» сильно прижал Николая к борту, буквально впечатывая его всем прикладом в плексигласовое стекло, однако Литвинов не сдавался. Он пытался оттолкнуть оппонента и отобрать шайбу. Сквозь шум болельщиков не было слышно, как клюшки стучат друг о друга и как сбивчиво дышит крайний нападающий «Лисов». Через несколько секунд на подмогу Литвинову приехал Ильин — и шайбу удалось вырвать из лап «Стальных Волков».

Первый период выжал из «Лисов» все силы. «Стальные Волки» оказывали мощный прессинг на них, сбивали с ног всех игроков и нещадно расстреливали Миронова, стоявшего в рамке. Первые шайбы Леша отражал хорошо, из-за чего фанаты команды вскакивали со своих мест и выкрикивали хвалебные фразы. Однако к концу первого периода Миронов чувствовал, как силы на исходе и как исправлять ошибки нападающих и защитников становится все тяжелее.

Звягинцев смотрел на «Лисов» и не узнавал их. От злости и напряжения желваки заиграли на его лице. Он никак не мог взять в толк, где просчитался. На тренировках «Лисы» четко выполняли его указания, все игровые фишки «Стальных Волков» были разобраны досконально. Однако на льду Сергей Петрович не видел проделанной работы. Нападающие, хоть и старались, но все равно ошибались, позволяя сопернику гонять их по площадке. И, когда к почти двадцатой минуте «Стальные Волки» оказались в зоне «Лисов», он зажмурил веки: чувствовал, что гол неизбежен.

— Вот это да! — прокричал комментатор в микрофон, когда зазвучала сирена и шайба залетела в ворота. — Первый гол в этой бешеной борьбе. «Стальным Волкам» все же удалось пробить вратаря «Лисов» и забросить шайбу в их ворота.

На экране, висящем в центре «Минск-Арены», прокрутили несколько раз этот момент, только с разных ракурсов. Затем диктор назвал авторов первой шайбы, а арбитры подъехали к точке нового вбрасывания. Литвинов, сидящий на скамье, стукнул клюшкой о пол и выпустил пар. Он взглянул на раздосадованных фанатов, а затем приковал внимание к игре. Коля понимал, что оставшиеся тридцать секунд ситуацию не исправят, но все равно надеялся на чудо.

Литвинов вышел на лед, когда до конца первого периода оставалось десять секунд. Вбрасывание проводилось в зоне «Стальных Волков», и он надеялся воспользоваться этим моментом. Шансы забросить шайбу были не так велики, но попытаться стоило. Кажется, соперник угадал его мотив и после свистка выбросил шайбу так, что заставил Литвинова погнаться за ней. И Коле не оставалось ничего, кроме как набрать скорость и продолжить игру в своей зоне.

Загудела сирена, оповестив всех об окончании первого периода. Николай взглянул на табло. Счет его не радовал, но отчаиваться он не спешил: впереди еще было два периода по двадцать минут. Времени было предостаточно для того, чтобы отыграться. Пытаясь отдышаться, Литвинов медленно подкатил к деревянному борту, перешагнул через порог и направился к выходу. Фанаты «Лисов» огромной толчеей скопились в коридоре в надежде передать команде слова поддержки и сделать фотографии. Николай пытался протиснуться через них, чтобы попасть в раздевалку, у дверей которой было не протолкнуться. Кто-то из болельщиков протягивал руки вперед, чтобы стукнуться с ним кулаком, а кто-то просовывал блокноты и ручки для автографов.

— Николай, а можно попросить вас расписаться? — выкрикнул кто-то из толпы.

Литвинов любезно кивнул. Как бы сильно он ни выдохся и как бы ни нуждался в отдыхе, он повиновался. Уж очень трепетно относился Коля к своим фанатам. Зажав крагу под мышкой, он взял блокнот и ручку из ладоней какого-то парня. Расписавшись и стукнувшись с фанатом кулаком, хотел увернуться, как вдруг на него налетела незнакомка. Не специально. Вероятнее, из-за толчков. Она споткнулась и готова была упасть, однако реакция Николая была мгновенной: он выставил руки вперед, чтобы ее подхватить, а затем сжал пальцы в замке за спиной. Стоило незнакомке качнуть головой, как в нос ударил лавандовый запах. Девушка уперлась маленькими кулаками ему в грудь и исподлобья уставилась на него.

Николай всмотрелся в глаза бирюзового оттенка, затем перевел взор на волосы, собранные в косички-колоски, и узнал в ней ту самую, с которой Любимов разговаривал в коридоре до начала матча. Девушка выглядела рассеянной и смущенной. Ее брови изогнулись, а на лице образовалась маска сожаления. Длинные черные ресницы коснулись надбровья, когда она снова взглянула на Литвинова.

— Прости, я не специально. Я здесь ждала кое-кого. Не думала, что фанаты россыпью вывалятся к дверям раздевалки, — принялась оправдываться незнакомка, все также упираясь Коле в грудь.

— Ничего, — ответил Николай и вежливо улыбнулся. Улыбка вышла натянутой, но девушку не смутила.

— Можешь, пожалуйста, позвать Федю Любимова?

— Да, могу.