По льду (СИ)

— Ново и катастрофично! Мне теперь неловко перед всей командой и в особенности перед Сергеем Петровичем!

— Тебе нечего стыдиться, Коль. Между мужчиной и женщиной часто возникает влечение, — успокаивал его Миронов и в душе радовался тому, что Костенко впустила в мрачный замок Николая тонкий луч белого света.

— Нет ничего такого, о чем ты говоришь, — сухо выпалил Литвинов. — Ты же знаешь, что всякие чувства мне чужды. Единственное, что меня заботит, — это хоккей. А это…

— Ты сам уже сомневаешься. Это видно по твоим глазам и поведению. Не отрицай очевидное.

— Между нами нет «того самого»! — возразил Литвинов.

— Пока нет, — отчеканил Леша. — Но признай, что с Аней ты ощущаешь себя по-другому.

Слова, вылетевшие из уст Миронова, отскочив от стенки автобуса, попали в сердце. Острие правды сделало в сердце прорезь, отчего колющая боль пронзила внутренности. Николая будто бы перетряхнуло. Как бы ему ни хотелось, отрицать слова Леши не имело смысла. Они были правдивы. Но признание того, что с Аней весь мир выглядит по-иному, время летит по-другому, а в чемодане эмоций пополнение, не облегчало состояние Литвинова. Наоборот, осознание отягчало.

— В команде все заметили, какая химическая реакция происходит, когда вы рядом. Взять хотя бы сегодня. Знаешь, как сильно был наэлектризован воздух, когда она села рядом с тобой?

— Леш, прекрати, прошу… — Николай запустил пятерню в волосы и поднял голову к небу, будто бы на девственно-чистом сером полотне был ответ.

— Почему ты не хочешь впустить в свою жизнь то, что так стучится в твою дверь?

— Потому что я похож на того, кто не умеет любить, — повторил он слова Феди и, отпрянув от автобуса, развернулся.

Водитель как раз сообщил об исправности двигателя Звягинцеву, и Сергей Петрович приказал всем рассаживаться по местам. «Лисы» под обсуждения попадали на сиденья. Рев мотора оповестил о готовности к отправлению. Водитель плавно надавил на педаль газа, и в следующую минуту он вырулил с поляны на дорогу. Включилось радио. Популярные музыкальные треки раздались в динамиках.

В автобусе Николай занял последние четверные кресла. После недавнего разоблачения ему захотелось побыть наедине со своими мыслями. Он откинулся на спинку кресла и открыл роман Толстого. Первые минуты чтения были бессмысленными. Как бы Коля ни пытался собрать буквы в слова, а слова — в целые предложения, он никак не мог уловить суть повествования. Его концентрация распределилась в собственные мысли, а не в чтение. Разум периодически отключался и отсылал Николая в воспоминания прошедших суток. Внутренний конфликт довлел на него с нарастающей силой.

Захлопнув книгу, Коля прошелся пальцами вдоль шероховатого корешка, а затем уставился на обложку коллекционного старинного издания. Красиво выгравированные буквы золотистого цвета ненадолго привлекли его внимание. Однако навязчивые мысли продолжали лезть в голову вместе с отголосками фраз Леши.

Догадки всей команды оказались истинными фактами? Эту ночь ты провел с нашим пресс-секретарем?

Литвинов сжал пальцами книгу, а затем резко распахнул ее. Закладка улетела куда-то вниз. Но ему безразлично.

Между мужчиной и женщиной часто возникает влечение.

Ложь. Произошедшее ничего не меняет. Это не влечение, а обязательство, присущее правильному воспитанию. Точно. Это что угодно, но не влечение. Ведь он ничего об этом не ведает.

Николай стиснул челюсти и, разгладив ладонью страницы, принялся читать. На этот раз ему удалось сосредоточиться. Пейзаж Лысых Гор нарисовался в голове: аллея на подъезде к дому, каменная дорожка, сторожка, сад со сливами и липами, оранжерея, скамейка, на которой любит сидеть старый князь Болконский. От имения веяло уютом, и на короткий миг Коле захотелось того же: оказаться на той же лавочке среди кустов роз и магнолий и без умолку болтать с матерью об обыденных вещах. Мне хотелось бы, чтобы ты научила меня обычным вещам, мама.

Страница перелистывалась за страницей. Погрузившись в чтение, Литвинов не заметил, как на сиденье перед ним оказалась Костенко. Стоя на коленях, Аня перекинулась через спинку, облокотившись на нее, и пристально изучила обложку старинного издания. Не получив никакого внимания, протянула руку вперед и указательным пальцем коснулась корешка книги.

— Эй, ты теперь будешь меня избегать? — полушепотом спросила Аня.

Николай оторвался от книги, прижав ее к груди, и наклонился вперед.

— Я чувствую себя очень неловко, — его щеки снова порозовели.

Костенко улыбнулась и смерила его удивленным взором, будто бы никак не могла взять в толк, почему Коле неловко от заурядной ночевки.

— Ночевать со мной в палатке было вполне прилично и … героично! Ты ведь знал, что я боюсь насекомых.

— А команда не знала! — Литвинов направил взор на Лисов, которые активно обсуждали кемпинг. — И теперь все посылают на нас косые взгляды. А то, что ты сейчас здесь, только подпитывает их догадки.

— Да брось ты! — Аня оглянулась назад.