По лезвию денег

— У меня свой начальник, я подчиняюсь только ему. Если я что-то нарушил, то обращайтесь выше. И вообще, у меня полно дел.

Громов решил уйти, но Корнеев остановил его и зашептал:

— На первый раз прощаю, капитан. Но если ты снова сунешься, куда не следует, или надумаешь стать конкурентом — раздавлю.

Полковник направился к своей машине. Злой Громов лишь скалил зубы, ничего не понимая. В этом состоянии его и застал Петухов. Он заметил уходящего Корнеева и весело подмигнул напарнику:

— Тебе что, диплом нужен?

— Какой, к черту, диплом?

— А о чем ты с полковником говорил?

— Кто он такой?

— Начальник отдела из управления. Помнишь, когда у нас была переаттестация, ребята из ППС все с дипломами оказались?

— Ну.

— Через подчиненных Корнеева достали. Не в метро же покупать, — усмехнулся Петухов. — Если бы комиссия усомнилась, есть кому претензию предъявить. А чего он приезжал?

— Попутал что-то, — процедил Громов.

Он еще долго внутренне кипел, вспоминая нелепые упреки полковника и сопоставляя их с чем-то ускользающим, неясным и оттого тревожным.

34

«Пронесло», — успокаивал я себя, возвращаясь в наш временный дом, незаконно занятый Лисом.

Как только я открыл дверь, Лис окликнул меня и прибежал в прихожую. Напарник явно нервничал, его движения были дерганными, а в глазах читалась паника.

— Пора смываться, хозяева приезжают? — спросил я, собираясь развернуться прямо с порога.

Лис втащил меня в дом, причитая:

— Их взяли и избили. Пытают.

— Кого? — удивился я, все еще думая о хозяевах дома.

— Смотрите. — Лис протянул мне смартфон, неловко тыкая в него пальцем.

Я принял телефон из дрожащих рук напарника, чтобы тот его не выронил, и увидел изображение на дисплее. Сразу стало ясно, о ком идет речь. Петр и Павел Носковы валялись на каменном полу избитые, с окровавленными лицами.

— Что случилось? — взволновался я.

— С меня требуют выкуп.

— Кто?

— Док, вы еще спрашиваете. Мы перешли дорогу наркобаронам, они включили ответку.

— Ты можешь говорить нормальным языком. Где Апостолы?

— Мне назначили встречу в «Сказке».

— В какой еще сказке?

— Восточной! — взвился Лис, открывая сообщения в телефоне. — Хватит дурацких вопросов. Лучше скажите, что делать?

Я лихорадочно соображал, просматривая требования вымогателей. Преступники действовали нагло, прислали красноречивые снимки, назначили место встречи, жестко оговорили срок, после которого заложники замерзнут. Налицо откровенное преступление. Но если обратиться в полицию, придется объяснять, за что на нас наехали торговцы наркотиками, почему требуют огромную сумму и откуда у нас такие деньги. Всплывут махинации с фальшивками, и конец моему плану, а я еще не выполнил и четверти намеченного.

— В полицию нельзя, — пробормотал я.

— Вот и я про тоже. И бросить их нельзя — это мои единственные друзья, я Пашку с Петькой с детства знаю.

Лис с надеждой смотрел на меня, ожидая, что я озвучу нелегкое решение. Не дождавшись, он объявил сам:

— У нас нет выбора, нужно дать деньги.

Я понимал, что он прав, но мне стало жалко потерянного времени. Мы с риском заработали приличную сумму — и разом все отдать? А если завтра меня скосит болезнь, и я не смогу работать? Моя семья останется ни с чем. Что тогда? Я колебался. Для Лиса Апостолы друзья детства, а я их знаю, как ловких прохвостов. В конце концов я зарабатывал деньги ради семьи, а не ради них.

— А вдруг Апостолы в сговоре? — предположил я.

Лис психанул:

— Я вам помог с Брошиной, они тоже участвовали. Мы сделали все, как вы просили: авария, отель, наркотики. — Лис швырнул на стол несколько доз кокаина, приобретенных им для операции, и в сердцах крикнул: — Я готов был нюхать эту дурь ради вас!

— Мне казалось, ты балуешься травкой.

— Добаловался, — глухо ответил Федор.

Он опустился в кресло, уперся локтями в колени и склонил голову на растопыренные ладони.

— У меня есть младший брат Егор, точнее Горе. Когда я стал студентом, начал курить травку, потом в ход пошел кокс. Прикольно было, весело, я бахвалился. Егор все это видел и тоже стал пробовать, он всегда подражал мне. Надо было мозги сопляку вправить, а я вместо этого сам подкидывал ему дурь, типа, добрый. Потом понял, что кокаин не помогает, а мешает зарабатывать деньги мозгами, ну и завязал с коксом. А Егор спекся, попробовал героин и превратился в настоящего торчка. Горе наше, стала называть его мать, во всем обвиняя меня. Так оно и есть, если б не я дурак…

Федор поджал губы. Я не ожидал, что он так привязан к младшему брату.

— Лечить пробовали?

— С переменным успехом. Сначала Горе-Егор держится, а потом… Я встречался с местными дилерами, просил, чтобы ему не толкали дурь, даже заплатил им за месяц вперед. Они деньги взяли, а сами… Пришел к ним разбираться и нарвался… — Лис говорил отрывочно, порой умолкал, но я его не торопил. — На дилеров давят, их заставляют продавать дурь, расширять сеть. В их бизнесе жестокие законы, а мы обломали им сбыт.

Лис поднял голову, увидел в моей руке телефон с присланным снимком.

— Они не запугивают, бьют по-настоящему. Могут и убить. Тоже по-настоящему.