По лезвию грани (ЛП)

— Да, это я. Какая часть отступления была вам непонятна? Я сидел на Бреннане в течение десяти месяцев, выстраивая свое дело так, чтобы я мог провести его тихо, без скандала и смущения для королевства. — Эрвин поднял руку, указывая на разрушенный обеденный зал. — Это именно то, чего я пытался избежать.

Ричард подошел к ним.

— А где Шарлотта?

Джордж взглянул на столик Шарлотты. Он был пуст. Шарлотта исчезла. И Софи тоже, и Паук тоже.

— Она только что была здесь, — сказал он.

— Джек! — рявкнул Ричард.

Джек бросился через столовую, присел на корточки у стола, вдохнул и указал на дверь.

— Правый коридор.

Ричард бросился по коридору.

* * *

— МИЛОРД! — окрикнула Софи.

Паук остановился и обернулся. Он был на полпути через сад, и когда он повернулся на ноге, чтобы посмотреть на нее, великолепные клумбы обрамляли его. Он казался изящной картиной, залитой солнечным светом. Она спустила собаку с поводка.

— Что ты здесь делаешь, Софи?

— Я испугалась, когда начались крики, — сказала она. — Я выбежала и увидела, как вы уходите.

Он поднял руку, приглашая ее идти рядом. Она догнала его, и они вместе зашагали по извилистой тропинке. Собака побежала в сторону, чтобы исследовать цветы.

— Я смотрю, ты привела свою собаку. Ты наконец определилась с кличкой?

— Да. Я думаю, мы должны называть его Каллис.

— В честь Великого тана? — Паук улыбнулся.

— У них один и тот же тип грубого достоинства. Куда вы направляетесь?

Жесткое лезвие ее короткого меча, единственного оружия, которое можно было спрятать под платьем, согревало бедро. По обеим сторонам дорожки цвели розы, розовые, темно-красные и кремовые, их бархатные лепестки источали изысканный аромат.

— Я явился сюда, чтобы сорвать эту свадьбу, — сказал он.

— Но почему? Вам не нравится маркиза?

— Нравится. На самом деле я ее очень люблю. Она прекрасный пример лучшей благородной крови. Но я патриот, моя дорогая. А иногда потребности моей страны вступают в конфликт с моими личными симпатиями.

— Я понимаю, — сказала она. — Долг. — Он не был монстром по своей воле, о нет. Он был патриотом. Единственная разница между обычным психопатом-садистом-убийцей и Пауком заключалась в том, что у него был мандат Луизианы быть таковым.

— Да, — кивнул Паук. — У маркизы большие земельные владения. Не в наших интересах было допустить, чтобы эти земли попали под влияние адрианглийцев. Я планировал нечто весьма впечатляющее. Но настоящий профессионал знает, когда ему отступить. Они сами создали такой великолепный хаос, что я не могу внести в него ничего другого. Мне пора уходить со сцены.

Он замолчал. Они стояли в самом центре сада, где тропинка образовывала кольцо.

— Мне очень понравилось твое общество. Ты очень умная, — сказал Паук. — У тебя есть способность рассуждать и сохранять непредвзятость. Если ты разовьешь в себе честолюбие, оно унесет тебя далеко. Желаю тебе удачи, моя дорогая. Я буду следить за тобой, если смогу. Мне интересно посмотреть, как далеко ты зайдешь.

— Как развить честолюбие?

Он склонил голову набок.

— Ты когда-нибудь чего-нибудь хотела? Что-то, чего ты не можешь иметь? Что-то, что является желанием твоего сердца?

— Конечно.

— Убеди себя, что это должно быть у тебя. Осознай, что оно принадлежит тебе по праву твоей силы, или разума, или простого желания. Протяни руку и возьми. Понимаешь?

О, она понимала. Она все прекрасно понимала.

— Прощай. — Он отвернулся. Он уже собирался выйти из сада. Возможно, у нее никогда больше не будет такой возможности.

— Лорд Себастьян?

— Да.

Она опустила руку в скрытую складку юбки.

— Хотите знать, чего хочет мое сердце?

Паук повернулся к ней с легкой улыбкой на губах.

— Очень. Так что же это, милая?

Она вонзила нож ему в грудь, растянув вспышку на лезвии на крошечную долю секунды.

Паук ахнул.

Она прижала его к себе и пронзила лезвием его внутренности, рассекая мягкие ткани органов. Кровь хлынула из губ Паука, его лицо было ошеломлено недоверием.

— Смотреть, как ты умираешь, кусок дерьма, — сказала она. — Ты слиял мою мать.

Он дернулся вперед, глубже погружая в себя лезвие. Его рука сжала ее горло стальной хваткой. Воздух исчез. Не паникуй. Что бы ты ни делала, не паникуй.

— Софи Мар, я так понимаю, — его голос превратился в хриплое нечеловеческое рычание. Его глаза впились в нее. Мир постепенно погружался во тьму. — Хорошо сыграно, малышка. Хорошо сыграно.

Резким рывком она высвободила меч. Воздух в ее легких закипел.

— Ты даже не представляешь, как я ненавижу твою семью.

Краем глаза она заметила, как по траве промелькнуло черное пятно. Каллис протаранил Паука, вцепившись зубами в его правое предплечье, добавив свои сто фунтов к весу Софи. Паук застонал. Его пальцы разжались, освобождая ее горло. Она упала и приземлилась на корточки, хватая ртом воздух. Ей нужно было двигаться, но ее тело отказывалось делать что-либо, кроме как дышать, теряя драгоценные секунды.

Каллис зарычал, вгрызаясь в Паука, пытаясь сбить его с ног. Левой рукой Паук выдернул клинок из ножен на поясе и ударил пса по голове. Каллис зафыркал. Паук вонзил клинок в темный мех на спине Каллиса, и тот стал багровым.