По лезвию грани (ЛП)

Благородный титул. Она упомянула, что он у нее есть, но даже если бы его не было, он бы понял это по тому, как она держалась. Сама по себе кровь, благородная или нет, не давала никаких особых преимуществ. Он был живым доказательством этого — мелкая дворняжка, но он мог и много раз сходил за голубокровного. Правда он годами самообразовывался, и он распознал в Шарлотте изящество и уравновешенность, которые дает воспитание.

Приличия требовали, чтобы он отпустил ее руку. Он сделал это, хотя и не хотел.

— Начнем с трупов, — сказал Ричард. — Вошак должен иметь при себе копию шифра. И еще одно.

— Да? — Она удивленно подняла брови.

— Пес.

— Что насчет него?

— Ты же не собираешься брать его с собой.

Она удивленно подняла брови.

— Он волкодав, рожденный и выросший, чтобы охотиться на волков, а так как он принадлежал работорговцам, он был обучен охотиться на людей. Ты смотришь на 170 фунтов хитрого и злобного хищника.

— Я так рада, что ты считаешь его умным. — Шарлотта улыбнулась собаке. — Пес останется, Ричард.

Он вздохнул.

Шарлотта поднялась с груды сумок. Он прочел усталость в ее опущенных плечах. За ее магию пришлось заплатить. Он решил не спорить.

— Как пожелаешь. — Ричард протянул ей нож. — Нам нужно раздеть несколько трупов. Легче разрезать карманы, чем рыться в них. Нам, возможно, придется скакать изо всех сил, как только мы найдем то, что ищем. Ты сможешь это сделать?

Шарлотта подняла голову, ее взгляд был царственным и гордым.

— Конечно, могу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

У ДЖИНСОВ определенно есть свои преимущества, решила Шарлотта. Во-первых, они обеспечивали хорошую защиту бедер в седле. К сожалению, они ничем не помогали от боли в мышцах. Прошло два с половиной года с тех пор, как она в последний раз ездила верхом, и хотя ее осанка и равновесие все еще были в порядке, через восемь часов внутренние мышцы бедер и ягодицы превратились в болезненную шишку. Некоторое время назад результат расходования большого количества магии обрушился на нее. В голове у нее помутилось, ей хотелось закрыть глаза.

— Почти приехали, — пробормотал Ричард.

— Я в порядке. Пожалуйста, не беспокойся обо мне.

Учитывая, что он был при смерти менее двадцати четырех часов назад, из них двоих она была в гораздо лучшей форме.

Они ехали бок о бок по Адрианглийскому шоссе Салино-Келена. Вокруг них с высоких дубов свисали длинные бороды мха. День давно уже склонился к ночи, и луна сияла с неба, заливая дорогу серебристым светом. Темнота пряталась между стволами деревьев. Из леса доносились странные звуки: глубокое гортанное хрюканье, сопровождаемое отдаленным рычанием хищника, пронзительным писком какого-то грызуна и жутким уханьем огромных сумеречных сов, пытающихся выгнать свою добычу. Где-то между кустами бесшумно скользил пес, несмотря на свои громадные размеры.

Они обыскали сумки Вошака и нашли шифр и еще одну карту, спрятанную в двойном дне его фляги. Ричард расшифровывал, пока она выбирала хороших лошадей и искала полезное оружие. На карте была обозначена точка сбора к северу от Келены, большого портового города. На карте была указана конкретная дата и время: одиннадцать часов вечера, послезавтра. Как только они закончили собирать припасы, и Ричард запихнул в седельные сумки странные куски кожи, они выехали.

Ричард замедлил шаг.

— Что случилось?

— У меня разболелась рана, — сказал он.

Ее магия сказала ей, что его рана была не хуже, чем несколько часов назад. Он давал ей возможность отдохнуть, а она слишком устала и была слишком благодарна, чтобы бороться с ним. И все же она должна была.

— Я ценю это, но, пожалуйста, не делай мне поблажек. Я справлюсь.

— Мы всего в нескольких милях от нужного места, — сказал он. — Ты когда-нибудь была в Келене?

— Нет.

— Это шумный, кричащий город-улей. Мы едем в Котел, в один из самых опасных районов Адрианглии. Его называют Котлом, потому что именно там самое худшее, что может предложить человечество, бросают вместе и дают закипеть, пока не всплывут отбросы.

Шарлотта тихо рассмеялась. Она не думала, что когда-нибудь снова будет смеяться после того, что она сделала, но ее тело прошло точку боли, и она чувствовала себя невесомой и немного отупевшей.

— Ты упустил свое призвание.

— Как поэт, я полный неудачник, — сказал он. — Когда мне было четырнадцать, я написал длинную балладу о безрадостности моей жизни и о том, как тяжко мое бремя. Мой брат украл ее и прочитал вслух на семейном сборище. Это был первый и последний раз, когда мне удалось рассмешить всю семью.

Смех продолжал нарастать. Она слышала истерические нотки в собственном голосе, но не могла остановиться.

Ричард остановил коня и спешился.

В глубине ее глаз полыхнул огонь. Она должна взять себя в руки.

Ричард взял ее лошадь под уздцы и отвел лошадей с дороги. Когда она соскользнула с седла, ее тело протестующе заныло, руки и ноги задрожали. Перед ней маячил большой тополь. Шарлотта обошла его кругом и села на землю, обхватив руками ноги, сжавшись в комочек, как она делала, когда была маленькой девочкой, тоскующей по дому.