По лезвию катаны

«Искать, искать, искать. Должен быть выход. Я еще могу идти, у меня еще полно сил. Я должен отсюда выйти…»

Зверь вылетел из тьмы, пробив ее, как тигры на арене пробивали в прыжке цветные бумажные круги. И прыжок зверя грациозностью тоже походил на тигриные. Это был Дракон. Белый Дракон.

Зверь сбил Артема с ног, серебристой сверкающей громадой навис над упавшим на спину человеком и наступил великанской лапой на грудь.

Грудь сдавило, и невозможно стало ни вдохнуть, ни выдохнуть. Артем начал задыхаться. Он попробовал пошевелиться, но драконья лапа бетонной плитой придавливала его к полу.

Всматриваясь в жертву, Дракон низко опустил голову. В открытой пасти между острых зубов мелькал узкий и длинный раздвоенный язык. Морщинистые веки смыкались-размыкались, открывая вертикальный змеиный зрачок.

Артем заколотил руками по полу, последним отчаянным напряжением сил попытался высвободиться из-под лапищи, но все было бесполезно.

«Дракон. Тварь. Зверь, — проносилось в голове. — Арена, дрессировка, звери… Медведи… Притвориться мертвым… Зверь отступает…»

Артем перестал двигаться, ослабил мышцы. Закрыл глаза. «Только стерпи, стерпи. Удушье, невыносимое удушье. Сдержаться. Хоть пару мгновений. Сдержись, парень. Еще чуть…»

Дракон убрал лапу с груди.

Артем взметнулся вверх. И бросился вперед прямо на тварь, жадно заглатывая ртом воздух.

В голове шорохом перепончатых крыльев пронеслась фраза из одного японского кинофильма: «По-настоящему свободен только дух в небесах, где летают драконы».

Иллюзия разлетелась вдрызг и вдребезги серебристыми брызгами. «Это была тоже галлюцинация», — к Артему вновь вернулась способность рассуждать здраво. Но надолго ли он освободил свое сознание от проклятого газа… или чего-то другого, что превращает тебя в сумасшедшего, вызывает удушье, заставляет не просто верить в иллюзии, а чувствовать их…

Артем с разбегу ударился о стену и сполз по ней. Сознание он не потерял. Но кажется, разбил себе нос, что, впрочем, сейчас было неважно. Сейчас важно подняться…

Поднимаясь, Артем провел рукой по шершавой стене.

Стоп! Что это? Не может быть…

Могло. Было. Есть! Артем щупал и щупал, не веря своим пальцам. Но если это не наваждение, то на стене была прочерчена стрела. Да! На стене стрела. Значит, он движется в правильную сторону. Неважно, сколько еще идти, ощупывая тьму перед собой, спотыкаясь, падая, ударяясь. Он дойдет. Теперь он дойдет, пусть все глюки мира навалятся на него скопом.

А это… впереди… Он отказывался верить глазам, но впереди показалось пятнышко света. Свет не пробивался сверху, он пробивался снизу. Кораблем на маяк Артем пошел на этот свет. Он не замечал препятствий — хотя уже можно было кое-что разглядеть — он просто продирался сквозь эти препятствия…

Теперь Артем не просто шел — найденным на полу камнем он чертил на стенах и колоннах стрелы для тех, кто придет сюда потом.

Выход оказался заваленным снаружи камнями. Артем принялся расшвыривать камни. Если бы среди камней оказались неподъемные валуны, он сдвинул бы и их — так ему казалось в тот момент.

Он вырвался из пещер. Над головой простерлось ночное звездное небо. И воздух! Пусть он хоть трижды тридцать раз будет разреженным, этот воздух, но в нем нет — нет! — дурмана. Артем просто физически ощущал, как с каждым жадным глотком горный воздух выдувает из легких забившую их мерзостную пещерную дрянь.

На подкашивающихся ногах Артем отошел подальше от входа в пещеру. Увидев что-то похожее на нишу, он забился в нее. Закрыл глаза. Он заслужил право на короткий сон. Он заслужил право какое-то время ничего не видеть и ни о чем не думать…