По лезвию катаны

Глеб Саныч — это администратор цирка, Волков — это главный цирковой доктор. На гастроли всегда оправляются двое-трое медработников. Как правило, это главврач, его помощник и массажист. Ну, а как иначе, когда каждый день ушибы и микротравмы, а через день травмы посерьезнее и нервные срывы.

— Что ты здесь делаешь? Что ты здесь делаешь, я спрашиваю, ерш твою в кадриль? — кричит на кого-то Глеб Саныч. — Не видишь, что с публикой! Руководи выводом! Какое продолжение, охренел!

— Кранты, Саныч, не дышит. Посмотри, как шея свернута.

— «Скорую» кто-нибудь вызвал?

— Какая «скорая»! Мертв он, мертвее не бывает…

— «Скорую» вызывайте, идиоты, живо! Для публики, не для него! В одних обмороках с припадками мы сейчас захлебнемся. Еще, не дай бог, кто-нибудь из публики шваркнется с сердечным приступом. И где кто-нибудь из желтопузых, где ихний администратор…

А потом увозили с арены. Над головой проплывали грозди прожекторов, большей частью отключенных, переплетенье тросов и металлических прутьев и над всем этим — таинственный полумрак свода циркового купола.

По мягкому урчанию электродвигателя он понял, на чем его везут — на каре из номера «Собачий поезд». Везли ногами вперед.

Надвинулась арка выхода на арену, поплыл ее желтый облупленный свод, надвинулся высокий потолок «предбанника». Кар остановился.

— Накройте чем-нибудь.

Распоряжение Глеб Саныча выполнили незамедлительно. Набросили нечто зеленоватое полупрозрачное, усеянное матерчатыми ромашками. Какое там «нечто». Реквизит из медвежьего номера. Это покрывало участвует в сценке «Маша и медведи».

— Глеб Саныч, Глеб… Саныч! Еще один… — подбежавший человек сильно запыхался и еле выпихивал из себя слова. — Еще… труп…

— Что-о!!!

— Я послал своего механика наверх… — человек никак не мог отдышаться. — Прове… проверить, что случилось. Щас! Фу-у!

Хрипотца, белорусский выговор, сильная отдышка… Главтехник Прокопович, полный, много курящий человек.

— Ой, Глеб Саныч, беда.

— Да телись давай!

— Наш ковер… коверный там… Червиченко… Найден. Это он его… того…

— Кого «того»! Говори нормально.

— Клоун перерезал трос, на котором была трапеция. «Болгаркой» перерезал. Ну, и сам клоун…

— Сам что?

— Гикнулся. Трос-то был в натяжении. Ну, и это… Наверное, обрывком троса клоуна садануло по руке, а «болгарка» была не выключена, ну и прошлась кругом по горлу, а круг был на максимальных оборотах. Думаю, так было. Экспертиза покажет точно.