По лезвию ножа

– Тут кто-то шаманил, – произнесла она. – Я чувствую духа.

– А-а, вот в чем дело. И где этот дух?

– Не знаю, перестало вонять.

Сверху спустился хозяин, дворф. Он был настолько озадачен, что прошел мимо нас, как лунатик.

«Еще бы! – мысленно усмехнулся я. – Небось труп искал, а его – раз и нету. Ищи, ищи голубчик».

Проявилась Шиза.

– Эльфар рассказал, кто послал его, тебя убить. Он оказался ценным источником информации. В «Братстве» есть боевое крыло. Его возглавляет лер Жакка-ил из Дома Медной горы. Это самый молодой дом и кстати, находится рядом с местом, где ты хочешь основать свой Дом. Он руководит всеми силовыми операциями «Братства». Все покушения на тебя были организованны им.

Он подготовил сотню бойцов, отряд «Дети ночи». Это специалисты по тайным убийствам. У него с высшим руководством «Братства» возникло разногласие по поводу тебя. Руководство приказало тебя не трогать. Но он считает, что ты очень опасен и постарается тебя убить до приезда в столицу.

– Ты можешь скинуть мне съемку местности, где расположен этот дом? – поинтересовался я.

– Подожди, сейчас узнаю, есть такие файлы или нет… Она некоторое время не отвечала. Затем проявилась вновь. – Принимай. Я скинула тебе на сетчатку глаза.

Перед моим взором раскрылась картина Снежных гор. Выглядела она с высоты птичьего полета. Усилием воли я передвинул картинку ближе к Высокому хребту, приблизил изображение и увидел поселок снежных эльфаров. Расположился он на склоне пологой горы. Пахотной земли тут было мало. Зато, склоны горы чернели многочисленным черными зевами пещер. Я еще приблизил изображение и увидел, что от пещер к большим дробилкам катились телеги. груженные рудой и погоняли лорхов тянущих телеги, люди, закованные в цепи. У дробилок стояли, закованные в цепи орки.

«Странно», – подумал я, рассматривая рабочих. Однозначно, это были рабы. А у снежных эльфаров под страхом смерти запрещено рабство.

У каждой дробилки, которую крутили орки, находилась плавильня и при печах были … Правильно! Дворфы. Между дробилками на конях разъезжали надсмотрщики.

С этим понятно, а что в поселке? Приблизил огороженный высоким забором поселок и понял, что он больше напоминал военный лагерь. Одноэтажные дома поставленные так, что они образовывали ровные ряды. В центре поселка небольшая, хорошо защищенная крепость. А перед ней большая площадь или плац. Рядом с поселком находилось тренировочное поле и на нем, как муравьи сновали туда – сюда сотня. другая бойцов. Причем, это были, как мужчины, так и женщины.

Лер Жакка-ил превратил свой дом в один боевой отряд и я понял назначение этих бойцов. Скорее всего, они должны были в Час «Х» одновременно нанести удар по лидерам старших домов и обезглавить их. Другого объяснения появлению в горах этим снежным ниньзя, я не находил.

Я рассеянно смотре, как Ганга доела яичницу и пирогом очистила днище сковороды, затем этот кусок засунула себе в рот и помогла пальцем, засовывая подальше. Ее раздувшиеся щеки выглядели смешно Я посмотрел на стол и понял, что пока я думал, она все съела.

Отрыгнув сыто и прикрывшись рукой, Ганга тоже заметила, что моя тарелка пуста, а еды уже нет.

– Ой! – произнесла она. – Прости. Я не заметила, как все съела… я так проголодалась, что и дворфа бы съела… – И она виновато и мило захлопала большими ресницами. Я улыбнулся. Люблю ее в такие минуты. Когда Ганга не скрывала свою непосредственность, то походила на тех милых девушек, которых хочется обнять и защитить… Но, чаще она была лорхом в юбке. Хм… Юбку она с неохотой носила лишь в замке. Поэтому, лучше подойдет определение – в штанах. Не объезженная лорха в штанах. Смелая, часто безрассудная и необъезженная телица, которая, если взбрыкнет, то мало не покажется и моя большая головная боль.

«Может родит и остепенится?» – продолжая улыбаться, подумал я и успокаивая ее произнес: – ничего родная, я не проголодался и проглотил набежавшую слюну.

– Правда?

– Ага.

– Я так люблю, Ирри, когда ты называешь меня родная. Только не становись в старости толстым. Хорошо.

– Хорошо. И ты тоже.

– Чего я тоже? – Ганга вытаращилась на меня.

– Не становись похожей на тех орчанок, которым на одежду не хватает шкуры лорха.

– Зачем мне шкуры? У меня есть одежда людей. – фыркнула Ганга.

В этом она вся.

– Едем? – спросила она.

Я вздохнул, с тоской оглядел пустой стол. Грязную и чистую тарелку, и произнес:

– Да. Пора выезжать.

У меня созрел план. Нечеткий, в общих чертах. Его стоило еще проработать, а на это нужно было время и корабельный искин. Я определил для себя первую жертву.

По дороге к каравану я стал ей объяснять, что делать дальше.

– Когда караван тронется, мы с тобой спрячемся в повозку…

– Правда! – радостно воскликнула орчанка и показала мне свои клыки. Когда она это делала, то я уже знал, что она пришла в возбуждение.

– Правда, – сухо ответил я. – Но не затем, чтобы делать детей.

– Не за этим, а зачем?

– Я должен скрытно покинуть караван, а все должны думать, что я с тобой в повозке…

– Опять!?..

– Не опять, а снова.

– Снова!? Кого спасать будешь на этот раз? – в ее голосе слышались нотки змеиного шипения.