По линии взлёта

Как только дедушка загорелся этой идеей, Гай тут же привёл подрядчика. По договору сумма оказалась вполне приемлемой для накопленного тяжким трудом. Дедушка в силу своей старческой наивности поверил, а вот я много раз пыталась выудить у Гая честную информацию о стоимости такой работы, но всегда получала один и тот же ответ: «Ты же видела договор».

И вот спустя полгода я сижу перед обеденным столом, закинув ноги на соседний стул, на очень большой тёплой кухне полностью перестроенного дома, держу в руках кружку ароматного чая с мятой и лимоном. Напротив меня устроился дедушка, разложив на столе перед собой лампочки, провода, новогодние игрушки – готовит украшения для дома. Захар убежал с недавно приобретёнными друзьями кататься на сноуборде с горки в конце деревни. Вернее, учиться кататься.

Несмотря на то, что братик всегда был активным, ему не разрешалось заниматься спортом. В благородном семействе все должны быть утончёнными, музыкальными. К дядьке с поросячьим рылом эти понятия точно не относились.

Как бы ни старались они приучить Захара к классической музыке, ничего не вышло. Вместо Бетховена мальчишка слушает Вита Грома. Я счастлива, что он, наконец, может делать то, что ему нравится. Раньше у него и друзей-то не было. А сейчас я никак не могу запомнить их имена – слишком быстро разрастается количество.

Вздыхаю, опускаю плечи. Когда всё только стало налаживаться, вновь двинулось по наклонной.

– Почему ты приехала? – Поднимаю глаза, отрываясь от движения его рук, занимающихся починкой сломанных механизмов, чтобы посмотреть на деда. – Нет! Нет! – спешит он добавить. – Я очень рад тебя видеть! Только вот… Ты не говорила, что собираешься навестить нас. Да и Гая с тобою нет. Вы ведь неразлучны, как два попугайчика.

В глазах защипало. Ну вот, а я думала, что сегодня плакать не буду.

– Что случилось, детонька? – Голос дедушки тут же изменился. Его глаза тревожно забегали по мне в поиске ответа.

– Я ушла… – приходится сделать паузу, чтобы проглотить ком в горле, – от Гая…

– Почему? – Деда Миша качает головой, затем грозно сдвигает брови: – Он что-то натворил?

– Нет, – голова превращается в маятник, качаясь из стороны в сторону, – нет… он… – судорожно вздыхаю. – Он самый лучший.

– Тогда вообще ничего не понимаю. – Дедушка уставился на меня. Его лицо вытянулось. Беспокойство читается все отчётливо.

Я вытираю слёзы ладошками, почесав круговым движением опухшие глаза. Втягиваю сопли, затем глубоко вдыхаю.

– Я сделала это ради него.

Дедушка закряхтел, поёрзав на стуле. Понимаю, что это ему ни о чем не сказало.

– Если бы я этого не сделала, он бы всё потерял, – пытаюсь объяснить, но дед лишь прищурился. – Я сделала это ради него, – вновь повторяю, отмахиваясь от воспоминаний о прошедшей ночи, которую я провела рядом с ним. Сердце не просто щемило, оно горело, словно на адской сковородке.

– Гай знает? – тихо спрашивает деда Миша, огорчённо поджав верхнюю губу, отчего его усы почти коснулись подбородка, полностью спрятав рот. – Ты рассказала ему?

– Нет. – Опускаю глаза в стол. – Если бы рассказала ему, он бы не дал мне уйти.

Хотя сцена, которую он устроил вчера, явственно показала, что Гай всё еще не собирается отпускать меня. А я готова биться головой о стену, не представляя, что делать дальше.

– То есть ты не дала ему сделать выбор самостоятельно?

Свожу брови, закусывая щёку:

– Нет, не дала.

– Детонька, – голос дедушки становится мягким, словно он обращается к маленькому ребёнку, – неужели ты всё решила за вас двоих?

Несмотря на мягкость вопроса, взгляд деда становится осуждающим. Я опускаю глаза, чтобы не видеть. В груди встрепенулась вина. Да, я решила сама. Не сказала Гаю, не попробовала довериться ему в выборе его же пути. По щеке вновь потекла слеза. Дедушка тут же заохал.

– Вили, солнышко… – Он быстро встал со своего места, устремился ко мне. Я поднялась ему навстречу, чтобы утонуть в родном аромате укропа и корицы, свойственный дедушке. Не перестану благодарить вселенную за то, что она подарила мне его. Нос касается тёплой рубашки. Всхлипываю. – Я знаю, что ты хотела как лучше. – Морщинистая, но всё ещё по-мужски сильная ладонь ложится на мой затылок. – Ты хорошая девочка. Заботливая. Много думаешь о других, оберегаешь. Так было и с Захаром. Ты отчаянно металась из угла в угол, стараясь найти выход, но в итоге он справился сам, показав нам с тобой, что мы недооценивали его. – Я затаила дыхание, вслушиваясь в то, что говорит дедушка. Его мелодичный голос, с небольшой хрипцой, убаюкивал меня. – Сейчас ты недооцениваешь Гая. Этот мальчишка любит тебя до одури. Он не отступит просто потому, что ты так решила. Ты испортишь жизнь и себе, и ему. Запомни слова старика, пожившего в этом мире чуть дольше тебя. Никогда не решай за других. За это тебе никто спасибо не скажет. Дай парнишке возможность самому решить, что ему нужно. Не делай это за него, считая, что во благо. Расскажи, что к чему, поговори, и тогда уже придёте к общему знаменателю. Разговор – это лучшее, что можно сделать.

POV Вили

С чего я взяла, что он и сегодня придёт?