По линии взлёта

– Нет ничего важнее того, что твой брат продолжает жить в этом гадюшнике! – Гнев дедушки был настолько неожиданным, что я открыла рот от шока. Никогда не видела его таким рассерженным. Но эта активность сразу же ему аукнулась, заставив меня устыдиться. Он вновь поморщился, прижал свободную руку к сердцу. – Ой.

– Дедушка, – пролепетала я, – вам нельзя нервничать. – Нагибаюсь ближе, чтобы сделать голос как можно тише. – Давайте вы сначала поправитесь, а потом уже решим, что делать дальше. Если будете переживать, то не сможете помочь нам с Захаром. Вы ведь наша единственная семья. Если с вами что-то случится, мы с ним останемся сиротами.

– Хорошо, хорошо, детонька, – прокряхтел дед Миша. – Я сильный, я справлюсь. И когда я выйду отсюда, мы сходим к адвокату и заберём парнишку.

– Договорились. – Я шмыгаю носом. Растягиваю губы в улыбку, чтобы не заплакать. Я должна верить, что у нас получится, несмотря на все сложности.

– Вы ко мне? – спрашивает дедушка, подняв глаза на кото-то позади меня.

– Вам нужно поставить капельницу.

К кровати деда подошла медсестра, удерживая в руках штатив для капельницы. Её пухлые щёки заалели. Она искоса посмотрела назад, я повторила за ней, вновь удивилась. Гай всё ещё стоял на входе в палату, прислонившись к косяку. Зажмуриваю глаза, едва не застонав: он все слышал.

– Давай-давай, – с энтузиазмом проговорил дедушка. – Мне нужно быстрее встать на ноги, дел невпроворот.

Девушка захихикала, поставив штатив с флакончиком прозрачной жидкости возле кровати. Она воткнула иглу в морщинистую руку дедушки, затем покосилась на меня.

– Часы посещения закончились.

– Я не уйду. – Выпрямляюсь на стуле.

– Естественно ты уйдёшь. – Смотрю на деда Мишу. Он расслаблено откинулся на подушку.

– Я не оставлю…

– Я же в больнице. Не думаю, что есть место безопаснее. А ты выглядишь уставшей. Тебе нужно поесть и поспать.

Упрямо поджимаю губы, явно показывая, что не собираюсь оставлять его здесь одного.

– Я тебя умоляю, – вздыхает дедушка. За два года он изучил меня от макушки до пят. – Я ведь не при смерти. Придёшь навестить меня завтра. И брата захвати. – Он отпустил мою руку, поднял её, чтобы подозвать парня, притаившегося и не издававшего ни звука, словно его и нет. – Гай, да?

– Да, – заговорил парень.

– Это полное имя?

– Нет, – спокойно отвечает Гай. – Гайдар. Это полное.

– Раз ты здесь, значит, вы с Вили подружились? – спрашивает, но не дожидается ответа, словно это само собой разумеющееся. Но это ведь не так. Нас с Гаем объединяет лишь договорённость о сексе без обязательств. К договору не прилагается дружба. И поэтому мне не понятны причины его присутствия. – Могу я попросить тебя отвести Вили домой, чтобы она не сидела всю ночь в коридоре больницы?

Гай молча кивает.

– Нет! – Возмущённо охаю, когда его рука ложится на моё плечо.

– Пойдём, – говорит парень, наклоняясь ко мне. Его губы приближаются к моему уху, чтобы прошептать: – Не пойдёшь сама, я вынесу тебя из больницы.

Я тут же встаю, поверив ему на слово, и не желая устраивать спектакль. Дедушка удовлетворённо улыбался, наблюдая за нами. Он, видимо, решил, что общее дело сблизило нас. Возможно, дед даже слышал сплетни о наших отношениях.

– Вили? – зовёт меня дедушка. – Если нужны будут деньги, то распотроши мою заначку.

– У меня есть деньги! – возмущаюсь я, вспыхнув, словно спичка.

– Не спорь, – крякает старичок. – И только попробуй потратить на меня выигранные деньги! Не прощу тебе этого!

– Но…

– Всё, можете идти. – Дед махнул рукой, одновременно выпроваживая меня и подавая сигнал парню, схватившему меня за руку. – Я должен отдохнуть.

Гай вывел меня прежде, чем я успела сказать дедушке все, что я думаю о его гордости. Мы ведь семья. И он два года заботился обо мне, спустившись ко мне, словно ангел с небес, в самый трудный момент моей жизни. Я хочу отплатить ему тем же.

Глава 29

POV Биго

На улице уже смеркалось. Постепенно начали зажигаться фонари, отражаясь в лужах на мокрых дорожках. Дождь кончился, но сырость, оставленная им, отдавала зябкостью.

Лора упирается, но я подвожу её к машине, тянув за собой, словно упрямую ослицу.

– Теперь-то уж я точно могу самостоятельно добраться, – проворчала она, садясь в машину.

– Или же ты вернёшься в больницу, стоит мне только отъехать, – хмыкаю я, заводя мотор. Я прав. Я уеду – она бросится обратно.

Лора поворачивает голову ко входу в больницу: сожалеет, что ушла. Она не хочет уезжать, не хочет оставлять своего дедушку одного: я могу её понять, но все равно не позволю провести здесь ночь. Она слишком вымоталась. Ей нужна еда, сон и… возможно, немного ласки, чтобы забыться. Машины двинулась вперёд, оставляя здание лечебницы позади.

В тишине щёлкаю зажигалкой. Больше не могу сдерживаться: курить хочется аж зубы сводит. В груди припекает сожаление, а во рту привкус горечи. Я облажался. Сегодняшний день показал, что во всем, что касается этой девушки, я был не прав. Я настойчиво игнорировал любые симптомы своих ошибочных суждений, считая, что просто не могу заблуждаться. И от этого чувствую себя самодовольным козлом.