По линии взлёта

Случившееся с нами научило её скрытности. Снежа плохо сходится с людьми. Светловолосая, с молочно-бледной кожей и светло-голубыми глазами, она многим казалась холодной и недоступной, как Снежная королева. Но это убеждение рассеивалось, стоило только заглянуть чуть глубже. В груди холодной королевы бьётся горячее сердце, которым она охотно готова поделиться. Любимых ей людей она окутывает таким теплом и заботой, что даже зимой нереально замёрзнуть.

Жаль только, что в нашем мире не заглядывают дальше фасада, поэтому у Снежки почти нет друзей. Мне больно видеть её одиночество, но я не знаю, как ей помочь, ведь сам ничего не смыслю в дружбе.

Я улыбаюсь, глядя, как она радуется. Её улыбка всегда заразительна.

- Мама! – Она развернулась в сторону кухни. – Гай приехал!

- Слава Богу, - из кухни показалась невысокая, немного полноватая женщина, ровесница мужа. – А я уже думала, что мы тебя не дождёмся!

Я закатываю глаза, а женщина приблизилась ко мне.

- Привет, мам, - здороваюсь, проглатывая небольшой ком, возникающий каждый раз, когда я называю её так. Она прижалась ко мне. Я обнял её в ответ, подумал секунду, затем поцеловал её в макушку. Елена Львовна заслуживает не только уважения, но и любви. Эта женщина сделала невозможное – приняла и полюбила совершенно чужих детей, окутав их материнской лаской. Я думаю, что их подвиг с Борисом Евгеньевичем гораздо значительнее, нежели обычных родителей. Ведь своих детей любить значительно проще: это заложено инстинктами. – Прости, что опоздал.

- Ничего, дорогой мой. – Она похлопала меня по спине, так как до головы уже не дотягивалась. – Отец, правда, сердится.

- Он злится не на Гая, - хихикает Снежа, - а на тебя, мам, - затем обращается ко мне: - Мама запретила ему пить кофе. Она перевела его на Цикорий.

- У него и так повышенное давление!

- Но Цикорий ведь такая гадость! - Сестра изображает рвотный позыв, я смеюсь.

- Хватит, - мама жестом заставляет нас умолкнуть. – Я не поменяю своего мнения. Идите лучше позовите всех к столу.

Снежа убежала в гостиную. Я разулся, но остался на месте, ожидая, когда они выйдут из комнаты. Вот они показались в дверях. Здороваюсь за руку с отцом, затем с Витом. Друг окинул меня подозрительным взглядом, дернул носом, отчего колечко в ноздре всколыхнулось, затем шепнул, проходя мимо:

- Ты хоть трусы успел натянуть?

Хмыкаю его наблюдательности. На всякий случай проверяю, застегнул ли ширинку.

Ужин на столе выглядит шикарно, я сажусь на привычное место, сестра плюхается рядом, а Вит занимает стул на противоположной части стола. Спрашиваю у Снежи, что конкретно приготовила именно она, наблюдая, как Вит навострил уши. Он думал о том же, о чем и я. Но получаю в ответ лишь лукавую улыбку сестры. Она знала, что если скажет, мы не рискнём пробовать.

Снежана Бигодская невероятно талантлива. Она прекрасно играет на фортепьяно, уже выиграв множество конкурсов.  Ей пророчили блестящее будущее. Но как бы умело она ни скользила длинными пальчиками по музыкальному инструменту, готовка ей не давалась – от слова совсем.

И вот сейчас перед нами с Витом будет рулетка. Призом за меткое попадание станет несварение желудка. Надеюсь, я достаточно съел блюд, приготовленных мамой, чтобы распознать его на вид. Окидываю стол опытным взглядом, останавливаясь на сочных рёбрышках барбекю, решаю, что Снежа бы не осилила его приготовление, поэтому я могу спокойно их попробовать.

Обхватываю руками косточку, без страха испачкаться, наклоняю голову к столу, чтобы откусить мясистый кусок. Жмурюсь от охренительного вкуса: я не ошибся. Вит наблюдает за мной, сузив глаза. Видя мою однозначную реакцию, тянется следом.

Какое-то время мы едим молча. Кухню наполняют лишь наши причмокивающие звуки. Пока, наконец, не наелась мама.

- Гай, дорогой, - обращается она ко мне, - расскажи нам, как дела с новым альбомом?

- Мы начали запись, - ответил я, с набитым ртом. – Уже записали две песни и сегодня начали съемки клипа.

- А Лора в жизни так же чудесно поёт, как показывают по телевизору и транслируют по радио? – Удивленно распахиваю глаза: не знал, что мама вообще о ней слышала. Она на мои-то концерты ходит только потому, что это я. Не думаю, что она одобряет мою новую музыку. – Мне нравится её песня, которая слышится везде и всюду.

- Мой голос больше не звучи-и-и-т, - протянула сестра, подсказывая мне, о какой песне идёт речь, - в том доме, где мой братик спит…

- Такая трогательная, - кивнула мама. – Уверена, она чудесная девушка, раз так любит своего братика. Вы с ней подружились?

Я беззвучно хмыкаю, за доли секунды вспоминая, как именно мы подружились и в каких позах. И тут же ловлю на себе взгляд синих глаз, настолько пронзительный, что, кажется, они заглядывают в самую душу. Тяну уголок губ в сторону, давая понять, что не стесняюсь. Пусть видит, лишь бы молчал. А Вит не из болтливых. За час, проведённый за столом, от него не услышано ни единого звука.

- Гай? – зовёт меня сестра. – Ты все ещё с нами?