По любви

– Чего? – вскидываюсь. Повторять Никита не решается. Лишь руки перед собой выставляет, мол, я не в свое дело не лезу. Вот и правильно. В этом костре уже и так достаточно дров. В груди так горит, что я вот-вот загнусь. Меня уничтожает неизвестность. А тут еще эта справка. И ведь понимаю, что, скорее всего, она ее где-то купила, но не могу отделаться от страха, что моя девочка там одна, без меня, без защиты... Еще и беременная. Ведь может такое быть? Наверное. Я не всегда использовал презервативы, а прерванный акт, это я еще со времен школы усвоил, не самый надежный способ контрацепции. Особенно учитывая, как качественно я ее «удобрял».

– Нужно, чтобы ты выяснил.

– Что именно?

– Беременна она или нет!

Азаров изумленно вскидывает брови:

– И как же я это сделаю?

– Понятия не имею. У тебя же есть дети. Ты можешь отличить беременную от не беременной, так?!

– Ну, может, свою жену я бы и отличил. Ключевое здесь слово – «свою».

– Не проще ли вам спросить у нее напрямую? – откашливается Самойлов.

Не проще! Я не просто так оборвал все связи. Гораздо легче вырвать из сердца с корнем, чем продлевать эту агонию. Я поэтому сразу отказался от этой идеи. Никаких разговоров. Никаких обещаний. Никакого общения лично. Ни-че-го, что может ее ко мне привязать чувством долга.

Может быть, потом. Когда все уляжется, и я отмотаю срок. А может, и нет. Если Нина за это время устроит свою судьбу. Кем я буду, если сейчас заставлю ее себя ждать? Тратить на это гребаное ожидание ее лучшие годы. Разве мало она уже потратила? Разве мало мне десяти лет? Кто я такой, чтобы столько на себя брать? Чем я буду расплачиваться, если я в такие долги влезу? В конце концов, жизнь так устроена – если хочешь получить что-то ценное, нужно в это вложиться. А я своей жене ничего толком не успел дать.

К тому же ей действительно надо рожать. Нина говорила, что хочет мелкого. А я… блядь. Ну, где нам детей делать? В занюханной комнате для свиданий? На кровати, где до нас перетрахалось несколько поколений зэков? Серьезно? Чтобы потом она ко мне на эти самые свидания в зону уже с дитем приезжала? Сомнительная романтика. Не обижу я ее так. Самому похер, конечно. Но она славная, чистая девочка и достойна гораздо большего. К тому же у меня уже есть один неприкаянный ребенок. Вика. И это тоже взрывает голову, тогда как я всеми силами пытаюсь сохранить хоть какой-то, мать его, адекват. Потому что от того, как я сейчас себя поведу, очень много зависит.

Но если она уже беременна…

И снова мы возвращаемся к вопросу о том, насколько это реально. А уже этот вопрос провоцирует воспоминания. Наши ночи одна за другой выстраиваются перед моими воспаленными глазами стройным рядом. И не только ночи. Картинки нашей жизни такие яркие, что тело не может не реагировать.

– Может, и позвоню.

– Ну, слава те господи. – Азаров протягивает телефон.

– Не сейчас. Давай, и правда, к делу.

Потом, уже вернувшись в камеру, жалею, что не поговорили. Хотя что бы она мне ответила? Нет, Ставрос, конечно, я не беременна, а справка моя – туфта? Ну, не дура же она.

Не спится. Вновь и вновь прокручиваю в голове, как все у нас было. Тело ломит. Член стоит так, что реально причиняет боль. Кому расскажи, чем заняты мои мысли – поржут. Вообще ведь о другом париться надо, когда вся жизнь псу под хвост, считай.

Хожу из одного угла клетки в другой, пока сокамерники не начинают на меня гнать. Мужикам спать хочется, а я мельтешу. Хрен ведь его знает, кого ко мне посадили. И для каких целей. Нельзя мне эмоции показывать, но они лезут. Неконтролируемые совсем. Столько там всего. Ревность с чего-то вдруг. Хотя если бы Лунопопой понравился кто-то другой, тот же Герман, разве стала бы она за наш брак цепляться? Нет. Да и слишком мало времени прошло, чтобы она переключилась. Все понимаю. Но один черт с ума схожу. И ведь это только начало. Что будет дальше, даже сложно представить.

Лучше вообще ее с другим не визуализировать.

Вот беременной – да!

Или нет. Сука! Что же так кроет?

Как отключить этот атомный реактор внутри, перекинув мысли на то, что сейчас действительно важно? У меня ведь полная жопа вполне реальных проблем, а я киплю из-за надуманных.

До следующей встречи с Азаровым еле доживаю. Клиент я особенный. Телефон даже за взятку никто не решается дать. Хотя с другими зэками таких проблем не возникает. Уроды.

– У меня тут новости…

– Все потом. Позвонить дай.

– Не положено, Грек! – оживает сонный надзиратель.

– Да ладно вам, лейтенант. Бабе он своей звякнет, не подельникам же. А мы в долгу не останемся. Тоже мне – нашел рецидивиста.

– Пусть в слепую зону уйдет, – бормочет, не глядя.

Руки аж дрожат, когда Никита передает мне трубку.

– Алло.

– Привет. Это я.

– Ставрос…

Боже, как она произносит мое имя! Как будто всю себя отдает. А мужчине очень надо, чтобы ему вот так отдавались. Очень. Даже когда он в клетке. Особенно тогда.

– Скажи, что это неправда.

– Не могу.

– Ясно. – Ну, собственно, а чего я ждал? – Тебе не нужны эти ухищрения, Нина. Пройдет несколько месяцев, и нас все равно разведут.