По любви

Ванюшкиного отца Гошу убил дядя Толян, когда малышу уже исполнилось три годика. Дело было просто. Гоша и его троюродный брат Толян, недавно освободившийся из тюрьмы по амнистии после семи лет за решёткой, рыбачили. Пили водку под шашлычок. Ставили с резиновой лодки сети на карася и щуку в карьере, залитом тёплой полупрозрачной и зелёной от донных водорослей водой. Был июль месяц. Раннее утро.

Заспорили из-за Галки, Ванюшкиной матери. Гоша два года как развёлся с ней, а Толян решил навострить туда лыжи, так как ему первое время надо же было где-то перекантоваться.

Гоша взбунтовался. К тому времени выпили уже по литру водки на рыло. И хотя, как живёт Галка, Гоше было наплевать, но у них был единственный сын – Ванечка по прозвищу Чефанэ. Так, выражая свою искреннюю любовь, прозвал его отец с самого рождения.

И своего Чефанэ Гоша любил, как умел. Принесёт ему шоколадку раз в неделю в детский сад. Протянет через забор под зорким и строгим взглядом воспитательницы и, улыбаясь, общается с сыном:

– На, Чефанэ, закуси! Это я, батя твой! Чего глядишь? Соскучился?

Чефанэ рвал шуршащую обёртку тоненькими пальчиками, грыз шоколадку подросшими молочными зубками и не понимал, зачем этот приставучий добрый дядя тянет к нему руки через забор.

Толян среагировал мгновенно, когда Гоша покатил на него баллоны и запретил встречаться с Галкой. Он схватил с земли охотничий нож. Перевернулся. Повалил соперника. Всадил нож Гоше в сердце и подождал, когда тот перестанет булькать горлом.

Потом привязал к ногам верёвку и потащил труп в лодку. На середине карьера вместе с самодельным якорем из перевязанных алюминиевой проволокой кирпичей, украденных с завода, опустил тело Гоши в воду.

Гоша исчез с головой. Толян сполоснул у берега лодку от крови. Умылся, встав по пояс в воду. Поскрёб немного от кровищи траву на стоянке. Аккуратно снял сети. И поехал на Гошиной машине к Галке – хвалиться уловом. Из-за леса только-только выкатывалось красное солнышко.

Поминок по Гоше не справляли бы, если б Толян знал, что середина не значит глубина. Оказалось, что Гоша ушёл под воду всего сантиметров на тридцать, а через два дня, когда разбух, всплыл. Купающиеся в карьере дачники обнаружили труп. Позвонили в полицию. И Галке с Толяном снова забота. Закупаться водкой да закусками.

Зато попили водочки досыта, вповал.

Ванюшку по такому случаю заблаговременно отправили к бабушке. Когда родственники разошлись с поминок, Галка отложила уборку до другого дня и вдоволь покувыркалась с изголодавшимся по бабам Толяном на широкой софе, подаренной к свадьбе, на которой Галка с Гошей когда-то делали Ванечку.

Когда Галка вернулась за Ванюшкой, он возился в песочке на глазах плачущей бабушки.

– Ох, сиротушка ты мой! Родители твои непутёвые! Только о себе и думали. Им только бы пить да гулять… Что же из тебя вырастет? Кому ты нужен, мой маленький?

Она кормила внучка клубникой. Поила молоком, которое покупала на ещё сохранившейся после развала совхоза ферме. И хотела оставить его жить у себя. Нужно было только поговорить с Галкой. И сейчас вот поговорили.

– Дочка, отдай мне Ванюшку. Я его и в садик буду водить. И поить-кормить. И подлечу, если захворает. Мы со стариком пенсионеры – что нам станется…

Галка закурила длинную тонкую сигаретку, закинула ногу на ногу в модных прозрачных чулках, подчёркивающих её длинные сексуальные ножки. Раздумывала.

– Ну это пока маленький… А в школу пойдёт – кто с ним будет нянькаться? Ты, старая? Сил нет уже. Угрохала себя на своих кирпичах. Дед твой вообще лопата. Давай лучше Ванюшку отдадим куда-нибудь?

– Куда ж мы его отдадим-то?

– А хоть в школу какую специальную или в детский дом…

– Так ему только четвёртый год, а ты его уже в детдом определяешь?

– Так отца-то у него нету. Кормильца-то он потерял. Пенсию назначат. Он имеет право…

Галку ждал Толян. Она торопилась поскорее закончить этот нудный разговор. Дед, сожитель матери, был пришлый – так, старичок под бочок, с ним здесь не считались.

Он вечно пропадал где-то в огороде и делал всё, что старуха прикажет. А старухе было только пятьдесят шесть лет. Всю жизнь она проработала на местном кирпичном заводе. Надышалась на обжигах досыта. Появилась одышка. Заскакало давление. Поднялся сахар. Пенсия была для неё финишной ленточкой, за которой начиналась жизнь. Поэтому она и деда нашла. Чтобы сподручнее было с хозяйством управляться. Галкиного отца-алкоголика похоронили лет десять назад.

Решили-таки с Галкой, что на первое время Ванюшка останется у бабушки, а там поглядят.

Галка родила Ванюшку в шестнадцать лет. Теперь ей шло к двадцати. Самое время тратить молодость. Ловить за хвост удачу. Гулять и веселиться. А тут какой-то Ванюшка-Чефанэ! Да с глаз его долой! И жизнь – по новой!