По локоть в крови. Красный Крест Красной Армии

А то, что нас когда-нибудь убьют, это было ясно как дважды два… Есть такая пословица — лейтенанты погибают в бою, и только генералы умирают в своих постелях…

Один раз на войне я испытал чувство сильнейшего, почти животного страха. Под Балаклавой я раненых на голой равнине в неглубокой воронке разместил, и тут появляются три немецких танка и идут прямо на нас. Я же не могу раненых бросить! Метров 50 до воронки не дошли, вдруг им в борта, из засады, стали наши артиллеристы бить.

А в остальных случаях чувство долга пересиливало любой страх…

Иногда идешь один ночью в полковой тыл за перевязочными средствами, тут и там стрельба, и становится не по себе, на душе неспокойно, какая-то оторопь берет. А вдруг сейчас меня немецкая разведка сцапает? Плена я боялся больше, чем своей гибели…

На фронте шутка была: кто не боится — тот не герой!

—  После взятия Севастополя куда была направлена ваша дивизия?

— Сапун-гору мы не брали, и потери у нас были относительно терпимыми.

Когда Севастополь взяли, весь личный состав полка выстроили и уцелевшим вручили награды. Я получил тогда орден Красной Звезды.

После освобождения Крыма нас вывели на переформировку. Из 318-й стрелковой дивизии вновь создали горно-стрелковую. Увеличили штаты, в каждой горно-стрелковой роте появились пулеметный и автоматный взводы. И в таких усиленных ротах каждой полагался свой военфельдшер. К нам в батальон пришли новые фельдшеры Арутюнов и Вера Матюха. Через пару месяцев нас всех, фельдшеров рот, в одном бою поранило.

Но скалолазанием в горно-стрелковых ротах не занимались на формировке.

А дальше Карпаты, тяжелейшие бои в районе Санок, окружение… Там меня уже осенью сорок четвертого года и ранило.

—  Можно услышать подробности?

— Дивизия попала в окружение. Вернее сказать — там получился слоеный пирог из наших и немецких частей. Перед нами была гряда высот, и, чтобы прорваться к своим, надо было занять главенствующую высоту.

В атаку погнали весь полк, включая медиков, разведчиков, саперный взвод, знаменную группу, поваров и всех тыловиков. Всех без исключения!

Первая атака на высоту захлебнулась, сотни людей остались лежать на скатах высоты навсегда. Но дороги назад не было. Смерть ждала нас со всех сторон.

Снова с криком «Ура!!!» пошли в атаку.

Что я ощущал в те мгновения, не помню.

В атаке человек невменяем!.. Просто ничего не соображаешь, бежишь вперед на немцев, куда-то стреляешь перед собой… Сверху нас из пулеметов расстреливают.

Справа от нас другая гора, где расположились немецкие артиллеристы и минометчики. Они нам крепко врезали… Мы залегли и поползли вперед. На гранатный бросок приблизились, так сверху немцы нас гранатами забрасывают. Уже метров двадцать до гребня высоты оставалось, как находившийся рядом со мной лейтенант, командир взвода, получил пулю в голову. Место вокруг голое, склон пологий, а пониже был выступ, за которым можно было перевести дух. Лейтенанта на спину взвалил и пополз к выступу. Не проползли и пяти метров, как тело лейтенанта обмякло. Я говорю ему: «Не сползай!» — обернулся, а он уже убит другой пулей. В то же мгновение и мне немецкий пулеметчик в правую руку попал, да еще покорежил мой автомат. Высоту эту мы так и не взяли, а полк был выбит почти полностью. После рассказывали, что командира полка отдали под трибунал.

Из окружения я по случайности вышел, потом почти два месяца провел в Львовском госпитале, а после выписки уже меня в дивизию не вернули. Попал сначала в ОПРОС — отдельный полк резерва офицерского состава.

—  И куда дальше привела вас фронтовая судьба?

— А дальше мне очень и очень повезло.

В офицерском резерве все были разбиты по большим землянкам, согласно воинской специальности. Медиков было человек тридцать. Приехал покупатель-артиллерист в звании майора. Подходил к некоторым, что-то спрашивал. Я лежал на нарах. Он сел напротив и спросил: «Откуда будешь, лейтенант, где служил?» Отвечаю: «С 318-й дивизии, фельдшер стрелкового батальона». Майор дальше поинтересовался: «Давно воюешь? Где был?» В двух словах ему рассказал, что и как. Майор изрек: «Тебе, парень, пора отдохнуть, ты лиха уже достаточно хлебнул. Поедешь со мной!» Взяли с ОПРОСа еще человека три артиллериста и привезли нас… в 1404-й зенитно-артиллерийский полк РГК, имевший на вооружении 85-мм зенитные пушки на автомобильной тяге. Командовал полком майор Безруков.

Попасть в зен. артполк считалось на фронте чуть ли не счастьем, там можно было выжить.