По локоть в крови

Эпизод первый. Танковая армия в Орловской операции выполняла не свойственную ей роль. Мы прогрызали оборону противника. В бою за село Берилово наши атаки не увенчались успехом. В конце дня мы отошли на исходные позиции. У танкистов был неписаный закон — идти на выручку друг к другу. Замечали, если подбили соседнюю машину, выпрыгнул ли экипаж. После боя уясняли по каждому экипажу, кто погиб, кто ранен. Из экипажа лейтенанта Маркова никого не было. Танкисты же видели, что из подбитого танка экипаж выскакивал. Вывод: возможно, среди них есть раненые. Ко мне обратились танкисты с вопросом, что делать, и с предложением сходить в тыл к немцам и все уяснить. Танк лейтенанта Маркова был подбит за 2-й траншеей немцев. Сам я ничего решить не мог. Целой гурьбой пошли в штаб полка. Я доложил начальнику штаба капитану Ходоричу о сути просьбы танкистов. Он пригласил командира танка, который видел, что экипаж покидал танк. Точно уяснили место подбитого танка. Начальник штаба некоторое время сомневался. Говорил: «Узнать, что с экипажем, узнаем, а скольких из-за этого можем потерять людей». Решающую роль сыграла его душа танкиста. Разрешил. Местность мы знали. На этой местности провели две неудачные атаки. Тем не менее распланировали все до мелочей. Пошли я, командир танка младший лейтенант, к сожалению, не смогу я вспомнить его фамилию, и два разведчика из полкового взвода разведки с опытом ведения разведки. Первую траншею немцев прошли удачно. Немцы были в блиндажах, а по траншее патрулировал часовой. В момент, когда он прошел мимо нас (мы около траншеи затаились), перебрались через траншею. Вторая траншея вообще не была противником занята. Немцы еще вели себя беспечно до нахальства. Нашли танк и разошлись по сторонам. Обнаружили рядом с танком трех погибших. Забрали документы у них. Разведчик просигналил «ко мне». Он в воронке, метрах в 10–15 от танка, нашел раненого лейтенанта Маркова, который был без сознания. Я на быструю руку перевязал. Раненого на плащ-палатку — и назад. 2-ю траншею прошли спокойно.

Перебраться через первую спокойно не удалось. Так же дождались, когда отойдет часовой. Начали перетаскивать раненого через траншею. В это время лейтенант Марков застонал. Через траншею его все же перетащили. Немец-часовой, наверно, почувствовал что-то неладное и дал очередь из автомата. Сержант-разведчик дал нам с младшим лейтенантом команду: «Тащите! Мы прикроем!». Было уже не до маскировки. Мы старались из всех сил как можно дальше удалиться от траншеи немцев. Немцы всполошились. Началась стрельба, к счастью, беспорядочная. Нам повезло в том, что немцы с запозданием стали пускать осветительные ракеты. Это нас спасло. Наши открыли огонь на флангах от нас, чтобы сбить немцев с панталыку. Это удалось. Этот вариант был предусмотрен майором Ходоричем. На нейтральной полосе нас уже поджидали. Забрали у нас лейтенанта Маркова. Разведчики тоже вернулись. Один был легко ранен. Пока мы не вернулись, весь полк был на ногах, и мотострелки, которые действовали с нами, Боженко занялся раненым и его эвакуацией. Я подробно доложил командиру полка, который был очень недоволен нашей вылазкой. Моральное состояние, после этого хождения в тыл к немцам, было настолько высоким, что никакими политзанятиями, беседами достичь такого результата было бы невозможно. Каждый внутри себя уяснил, что в трудную минуту никто брошен не будет. Начальник штаба капитан Ходорыч, разрешая вылазку, как раз на это и надеялся. И, конечно, авторитет медиков неизмеримо возрос. Под Киевом, на станции Ворзель, мы получали пополнение танков с экипажами. Какая была радость, когда в числе прибывших был и лейтенант Марков.

При выписке из госпиталей раненых танкистов нашей армии направляли в г. Нижний Тагил, где располагался учебно-запасной танковый полк нашей армии. Поэтому даже тяжелораненые танкисты при выписке из госпиталей после излечения попадали к нам, в 4-ю танковую армию.