По материкам и океанам

Итак, этот город — не сказка, не выдумка! Сильно и радостно билось сердце путешественника. Первую путеводную нить ему дали Потанины. В книге, описывающей их странствования по Монголии и Китаю, упоминалось о древностях пустыни Гоби. Там был приведен рассказ кочевников о том, что где-то недалеко от реки Эцзин-Гол есть развалины крепостных стен и домов. Ничего более достоверного Потаниным узнать не удалось.

Но даже эти беглые строки взволновали тогда нашего путешественника, начавшего собирать сведения о старых караванных путях, об оазисе, который зеленел когда-то в долине Эцзин-Гола. Забытая древняя крепость овладела его мечтами. Он решил найти ее, но рассказал о своих замыслах лишь наиболее близким друзьям перед самым отъездом из Петербурга.

Однако нам давно пора назвать имя путешественника. Проникнуть к Хара-Хото собирался Петр Кузьмич Козлов, достойный ученик и спутник великого Пржевальского.

Ученик со славой продолжал в Центральной Азии дело учителя. Он участвовал в экспедиции на Тибетское нагорье, едва не погиб в горах Тянь-Шаня, много ходил по пустыне Гоби, сделал ряд крупнейших открытий в Восточном Тибете — Каме, побывал у истоков реки Меконг. Теперь началась новая его экспедиция, снаряженная Русским географическим обществом.

В пасмурное мартовское утро караван выступил к Эцзин-Голу. На прощанье старый князь шепнул путешественнику:

— Прощай! Я уверен, что ты попадешь в Хара-Хото и найдешь в нем немало интересного…

Козлов едет верхом впереди каравана. Как знакомо ему все вокруг — пустыня с грядами холмов и руслами пересохших рек, стада пугливых антилоп и огромные грифы, висящие в воздухе, редкие колодцы и пыль старой караванной дороги… Скоро озеро Сого-Нор. Вон его серебряная полоска, словно затянутая движущейся сеткой. Это птицы. Сейчас самый разгар их весеннего перелета. Озеро еще не очистилось ото льда. Хлопьями снега над густосиними полыньями вьются чайки. То нежнобелые, то серебристые вереницы лебедей, журавлей, цапель плывут в небесной голубизне. Гул, писк, хлопанье крыльев несутся из прибрежных камышей. Ночами над озером победно трубят лебеди.

Короткий отдых у Сого-Нора — и снова пустыня.

Дует ветер, по-летнему знойный. Пыль скрипит на зубах, набивается в рот, уши, от нее першит в горле. Глаза воспалены.

Караван сбивается с пути. Пустыня не хочет открывать людям свои тайны.

Но под ногами верблюдов уже попадаются следы древних оросительных канав, хрустят черепки. Глинобитные субурганы — монгольские надгробия, издали похожие на небольшие остроконечные башенки, — стоят по одному, по два, по пяти, как бы указывая путь к засыпанному песками городу.

Козлов берет с собой несколько человек, запас воды, инструменты. Лошади скачут по высохшему руслу какой-то реки, над которым видны развалины небольшой крепости. Должно быть, здесь стояли передовые караулы Хара-Хото. Волнение Козлова и его спутников все растет…

— Вот он!

Стены с выступающими башнями, остроконечные субурганы, здание с куполом, как у мечети, поднимаются над морем песков. Через несколько минут всадники въезжают в мертвый город через его западные ворота.

Когда-то здесь кипела жизнь. Чередуются развалины больших глинобитных зданий, лавок, домишек бедноты, храмов, сложенных из обожженного кирпича. Высокие стены, толщиной в несколько метров, сохранили следы бойниц; но в одном месте зияет такая брешь, что через нее можно свободно проехать верхом. Уж не о ней ли говорит народное монгольское предание?

…В давние годы, о которых даже старики забыли, много караванных дорог сходилось у Хара-Хото, и несметные богатства накопил этот город за своими стенами. Его властелин был так силен, что не боялся даже китайского императора. Но в жестоких сражениях воины Хара-Хото были разбиты и скрылись за стенами родного города. Преследователи не могли взять его приступом. Тогда они отвели в сторону омывавшие город рукава реки, перегородив их запрудой из мешков с песком. Осажденных начала мучить жажда. Они стали рыть глубокий колодец, но до воды так и не докопались.

Властелин Хара-Хото решил дать последний бой. Он уже не верил в победу. Умертвив семью и зарыв в безводном колодце все богатства, он приказал разобрать брешь в стене там, где осаждавшие меньше всего ждали вылазки, и бросился во главе своих воинов на врага. После этого боя слава Хара-Хото закатилась навсегда. Властелин был убит. Императорские войска разорили город, предоставив пескам пустыни скрыть его развалины…

Козлов принялся за осмотр и измерения крепости. Лагерь устроили в середине города, у развалин, где приютился сыч, зловеще кричавший по ночам.

Раскопки продолжались с рассвета до первой звезды. Никто не чувствовал усталости: так возбуждали, радовали находки. Среди них были обрывки древних рукописей и книг, живопись по шелку, деревянные дощечки с различными изображениями, монеты — настоящие сокровища для науки, которая еще слишком мало знала о прошлом Монголии.