По медвежьему следу

— Вас, Николай Васильевич, прошу принять участие в работе отряда в качестве консультанта.

— Что же, коль надо, не возражаю, — пожал плечами Басов.

— Надо, так сказать, для объективности. Гипотезу Косякина о кладе отвергать не следует, но признать ее возможно лишь после того, как будет сделано все для ее опровержения!

— Цыплят по осени считают! — сказал Косякин.

— Благодарю вас, Борис Михайлович, вы свободны. Переходим к следующему вопросу, — сказал Шахов.

— Не ожидал я, что будет такой бой! — шепнул Борис Пластунову, покидая заседание.

— Пока это еще бой только местного значения! — несколько загадочно ответил Пластунов.

НЕОЖИДАННОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ

Заявление «Прошу меня перевести…» Борис подготовил заранее, со всеми необходимыми визами, и теперь оставалось получить резолюцию Шахова.

Очень хотелось успеть сегодня же все оформить и вылететь вдогонку за отрядом. Поэтому он обосновался в приемной, чтобы атаковать Шахова при первой возможности.

Настроение было приподнятое. Он сознавал, что не ударил в грязь лицом и наконец-то впереди своя долгожданная дорога (и в прямом и в переносном смысле).

Зоя подготовила Борису удостоверение и чек на оплату авиабилета, чтобы Шахов подписал без задержки.

А заседание продолжалось, и уже стало очевидным, что не успеть ему оформить сегодня все нужное, чтобы стать «командировочным».

— Ты так увлечен своим будущим, — сказала Зоя, — что даже не рассказал, как же решили относительно «медвежьего» золота?

Борис воспроизвел бой не без юмора.

— Не вижу ничего веселого в этом. Ты удираешь, а медведя нагрузили на дядю Степаныча, воспользовались, что он безотказный! — сказала Зоя.

Поглощенный заботой о самом себе, Борис даже не подумал о таком последствии решения Шахова.

— Мой переход давно уже договорен, — попытался оправдаться он и все же сразу как-то сник, замолчал.

…Когда заседание закончилось, Пластунов сразу же направился к автобусу. Выглядел он очень усталым. Борис проводил его, и оба они молчали…

Показалось Борису, что смотрит на него Сергей Степанович как-то хмуро, но, прощаясь, он сказал:

— Коль отъезд откладывается, ждем в воскресенье к обеду!

И это несколько подняло настроение Бориса…

Следующий, субботний, день он решил посвятить подготовке к новой работе. Вытащил из рюкзака, уже подготовленного в дорогу, толстый том о вулканах Камчатки, который выпросил в библиотеке до осени. Чтение подвигалось туго. Сведения о строении конусов-паразитов воспринимались почему-то без обычного интереса.

Явно мешали впечатления минувшего дня. Отложив книгу, он написал Андрею письмо, сообщил, что поиск будет продолжен, и целую страницу посвятил Сергею Степановичу, просил во всем ему помочь.

Борис отнес письмо на почту, выслушал в «своем» оконце: «Вам нет!» — и снова занялся конусами.

«Медвежье» золото не давало о себе забыть. Смутное чувство вины перед Сергеем Степановичем не проходило, хотя и противоречило логике. Чтобы укрепить в себе сознание, что он сделал все, что мог, решил записать сведения о Молокановке и молокановцах, которые не вошли в отчет о командировке, но смогут быть в дальнейшем полезны Пластунову.

Исписал три страницы, начал перечитывать и вдруг вместо строк увидел Елену Викторовну, осознал, как она расстроена, хотя, наверно, вида не подает, что ее Сережа взвалил на себя еще один груз, при его-то здоровье!

Подумал: «Плохо им, наверно, сейчас, одиноко… Помочь я ничем не могу, но все же…» И неожиданно для самого себя отправился к Пластуновым.

«…Незваный гость хуже… гостя званого!» — приготовился он пошутить, но встретили его так приветливо, что этого не потребовалось. Он сказал откровенно:

— Так переживаю вчерашний бой, что не дотерпел до завтра!

— И хорошо сделал, — ответил Пластунов. — Поговорить надо!

— Мне тоже хочется!

— Но прежде — кофе! — улыбнулась Елена Викторовна.

— То, что произошло на заседании, — начал Сергей Степанович, потирая виски, — для меня, должен сказать, не было неожиданностью. Я не стал тебя, Боря, заранее вводить в курс некоторых обстоятельств, чтобы, так сказать, не давить на психику. Теперь — дело иное… Начать, пожалуй, следует с того, что наш трест только второй год научно-производственный, а прежде — научный институт, точнее, институтик был сам по себе, на полном государственном обеспечении. Мы его именовали «НИИ КАК», потому что его назначением было поучать нас, производственников, как искать, как бурить, как подсчитывать и так далее. Отсюда, конечно, выросло у поучающих сознание превосходства и непогрешимости. Огромные успехи в некоторых науках невольно возвеличивают и тех, у кого успехи тихие. Наш «НИИ КАК» мог служить тому примером. Занимался он в основном перелопачиванием известного.

Теперь, к счастью, положение изменилось — поучающих присоединили к выполняющим, чтобы совместно двигать реальные дела!