По месту жительства

— Веселей, мартышка! — оборачивается Валя, — через час будем на дороге.

— Итак, маршрут закончен. Позади 120 километров съемки, на согнутой Валькиной спине десятки образцов, килограммы отмытого в ледяных ручьях песка. По идее на большаке нас должна встретить экспедиционная машина. До базы еще 60 километров.

— Как вы думаете, — приехал Петька? — тоскливо спрашиваю я.

Леша пожимает плечами, а Валька молчит.

С тех пор, как начальница экспедиции, грузная тетка в летах, сделала шофера Петю своим фаворитом, — он просто сказился. «Брось ты, Петруша, волноваться, — раздавался из „генеральской“ палатки нежный шепот престарелой Мессалины, — выпей и отдыхай. Небось, здоровые коблы, — дотопают, ноги не отвалятся».

…И вот перед нами большак. Петьки нет и в помине. Мы валимся на обочину и «отключаемся», — то ли сон, то ли обморок. Через час Валя расталкивает нас.

— Нечего ждать милостей от природы, — двинем на станцию, авось к какой дрезине прицепимся.

— Но Петьке я кости переломаю, — флегматично говорит Леша, — на нас наплевать, девку бы пожалел.

До станции километров 6, но мы так измучены, что еле плетемся. Когда, наконец, замаячили огни Лосевки, уже почти стемнело.

— Гляньте, есть все же Бог! — кричит Леша.

На путях готов к отправке длиннющий товарняк, груженный лесом.

— Без паники, — приказывает Валя. — Идем в обход, чтобы с платформы никакая сволочь нас не засекла.

Мы обогнули состав с хвоста и вскарабкались на площадку. Вскоре с платформы раздались свистки, — с лязганьем и скрипом поезд тронулся.

— Ну, не везуха ли? — ликует Леша, устраиваясь поудобнее, — едем, как короли!

Часа через полтора, проскочив два полустанка, товарняк замедлил ход.

— Ребята, нас доставили в Шелтозеро, — крикнул Валя. — Платформа будет справа, готовься к десанту слева.

Поезд дернулся и замер. Наш вагон, кажется, последний, — огни платформы маячат далеко впереди. Вокруг кромешная тьма…

…И вдруг приближающийся топот, нас ослепляет свет фонарей:

— Руки вверх!

С обеих сторон вагон окружен солдатами с автоматами наперевес. Мы ошалело топчемся на площадке.

— Руки вверх!

Неуклюже, как кули, сваливаемся на землю. Кто-то саданул мне прикладом в спину, наши руки поднялись.

— Снять оружие и положить к ногам! — пролаял офицер.

Леша стоял, обвешанный своими приборами, и растерянно таращил глаза.

— Лейтенант Курочкин, переведите.

Вперед выступил тощий очкарь и внятно и медленно произнес что-то на абсолютно неизвестном языке. Валя прыснул, Леша по-прежнему не шевелился.

— Леха, сними свою сбрую, — сказал Валя.

Леша начал медленно растегивать ремни.

— Понимаете по-русски? — резко повернулся к Вале капитан.

— Вполне… хотя с таким языком мы сталкиваемся впервые.

Леша бережно положил приборы на землю. Трое солдат, наклонившись, принялись рассматривать датчик и зонд.

— Что это!

— РП-1, геофизический прибор для поисков урана, — пришел в себя Леша. — Он не стреляет.

— Разберемся, — рявкнул офицер, — следуйте за мной.

И нас повели вдоль состава. Впереди, почти впритык к паровозу стояли два военных «козла». Из паровозной кабины пялились черномазые машинист и помощник. Я успела показать им язык. Нас впихнули в машину, на подножку лихо вскочили четыре охранника. Через минуту машина остановилась перед длинным бараком, метрах в 300 от станции.

— Это что за учреждение? — простодушно спросил Леша.

— Железнодорожный отдел КУКГБ, — буркнул офицер.

— КУ — чего? — не расслышал Леша.

— КУ — того! — прошипел сзади Валька.

Нас ввели в комнату со стенами зеленого цвета, двумя сейфами и письменным столом, над которым, словно семейные портреты, увеличенные в соответствии с размерами семьи, строго глядели на нас Владимир Ильич и Феликс Эдмундович. Предчувствуя свою недолговечность, напротив одиноко скучал Никита Сергеевич. Нам приказали встать у стены. Трое солдат вытянулись у входной двери. Офицер, скинув шинель и фуражку, уселся за стол.

— Капитан Дёмин, — наконец представился он и, вытащив из ящика какие-то бланки, обратился к Вале. — Фамилия, имя, отчество…

— Я не отвечу ни на один ваш вопрос, — тихо сказал он, — пока вы не объясните, за что нас схватили.

— Вас не схватили, а задержали. Пока что за проезд в товарном поезде А18-462, следующим со станции Лосевка. Вы сели в 18 ч. 20 мин. и были сняты на станции Шелтозеро в 20 часов 03 минуты.

— Ни черта мы не были сняты, мы просто приехали. Наша база тут недалеко, мы геологи из Ленинграда.

— И где же ваша база? — прищурился капитан.

— За Гаврилино, километров 12 отсюда.

— Гаврилино отсюда в 18 километрах по большаку и в 16, если лесом, так что с этими данными у вас неувязочка.

— Ну, это еще не повод, чтобы тащить нас в КГБ.

— Это более, чем повод, — назидательно сказал Дёмин. — И если вы и правда геологи, то почему прятались и крались? Почему не ехали как нормальные люди, пассажирским?

— Да где он был, — пассажирский?

— Пассажирский 311 и скорый 46 проходят через Лосевку в 8.05 и в 11.16 утра, — тоном справочного бюро отчеканил капитан и обвел нас орлиным взором.

— Но сейчас же ве-чер! — закричал Валька, — вечер, понимаете? Свяжитесь сейчас же с нашей базой!