По милости короля. Роман о Генрихе VIII

Момент, когда он овладеет своей женой, приближался, и Гарри вдруг обнаружил, что его снедает ревнивый страх: вдруг Артур все-таки оказался первым? Еще сильнее угнетала его боязнь проявить себя в роли мужа не лучше, чем при общении с проституткой. Однако он беспокоился напрасно. Лежа со своей молодой женой в огромной кровати с расшитым серебром и золотом балдахином и шелковыми занавесками, он не спешил так, как в тот раз, и Екатерина была так полна любви к нему, так мила. Она крикнула что-то по-испански, когда он вошел в нее, и впилась ногтями в его плечи. Потом расслабилась, и это было прекрасно, их соитие доставило ему больше радости и удовольствия, чем он мог себе вообразить. Его Кейт – так он теперь называл ее – была всем, чего мог пожелать здоровый мужчина. Он и не мечтал о том, что любовь может быть столь восхитительной.

На следующее утро Гарри удивился, заметив, что на простыне нет крови. Он помедлил, а потом, кляня свою неосведомленность, решил, что кровь не обязательно должна быть. Поэтому отставил в сторону недостойные сомнения и посчитал себя счастливцем, который достиг наконец супружеского блаженства.

«Если бы я оставался свободным, то из всех других женщин выбрал бы себе в жены Екатерину», – написал он в то утро королю Фердинанду, сидя в ночной рубашке у открытого окна. Потом подошел к постели, наклонился, поцеловал свою новую королеву и взял в руки молитвенник матери, который подарил ей перед венчанием, написав в нем: «Я ваш навеки, Генрих К.». В глазах Екатерины стояли слезы, когда она прочла это.

– Пусть эта вещь будет у вас. Вы станете такой же прекрасной королевой, как моя дорогая матушка. Я все время желал сделать вас своей супругой, Екатерина. И теперь вы моя. По милости Господа я получил это благословение! – Гарри пристально взглянул на нее; на языке вертелся вопрос. – Мне нужно знать, Артур когда-нибудь…

– Нет, Генрих. Он был слишком болен, бедный мальчик.

– Значит, все их нападки напрасны, – тихо произнес Генрих.

– Какие нападки?

– О, Уорхэм и некоторые мои советники блеяли, что наш брак запрещен Писанием.

– Но папа дал нам разрешение! – воскликнула она.

– То же сказал им и я. Не волнуйтесь, моя дорогая. Все хорошо. Думаете, я женился бы на вас, если бы имелись хоть малейшие сомнения? Я бы не стал рисковать ни вашим будущим, ни своим. Но папа благословил нас, теперь вы моя жена в глазах Господа. – И он принялся поцелуями прогонять ее страхи.

Гарри не мог надолго расставаться с Кейт. Каждый день он приходил в ее покои, обсуждал с ней политику, теологию, книги или просто наслаждался ее обществом. Часто он оставался у нее ужинать, и они всегда вместе слушали вечерню. Больше всего ему хотелось радовать свою королеву.

Каждую ночь они любили друг друга. Пробудившись для радостей плоти, Гарри не мог насытиться ими, а Екатерина оказалась отзывчивой партнершей и с радостью откликалась на его ласки. Теперь его очаровывало ее обожание. «Мой Генрих» – так любовно называла она его. До сих пор он не знал такого блаженства. И вскоре, если будет угодно Господу, их счастье увенчается Божьим даром – сыном.

На третьей неделе июня двор переехал в Лондонский Тауэр, так как, по обычаю, монархи проводили там некоторое время перед коронацией. Когда королевская барка причалила у лестницы королевы под башней Байворд, солнце палило вовсю, а на берегу реки собрались ликующие толпы. Гарри поднялся по ступеням, вдоль которых выстроились йомены гвардии в алых церемониальных ливреях. О прибытии короля возвещали фанфары. Наверху государя с поклоном встречал констебль Тауэра.

Он сопровождал короля с королевой, пока они шествовали по внешнему двору крепости. Слева от них величественно возвышалась Белая башня, столь же мощная, как и в те времена, много столетий назад, когда ее построил Вильгельм Завоеватель. Впереди виднелись Королевский зал и старый дворец. Гарри приказал, чтобы к коронации дворец заново отделали, а его покои украсили шпалерами и белой, красной и зеленой тканью – геральдическими цветами Тюдоров. Вдалеке слышался рев – в Тауэре находился королевский зверинец, и даже львы приветствовали нового короля!

Несмотря на великолепие оказанного приема и долгую, славную историю крепости, Гарри не любил Тауэр: эта мрачная твердыня вызывала у него неприятные ассоциации. В спальне, которую заняла Екатерина, умерла его мать. С тех пор минуло уже шесть лет, но он по-прежнему остро ощущал боль утраты. Хранили эти стены и зловещие воспоминания. По слухам, здесь утопили в бочке с мальвазией двоюродного деда Гарри, герцога Кларенса. А за восемь лет до рождения самого Гарри братья его матери, известные как «принцы в Тауэре», были убиты в этих стенах ради того, чтобы их дядя, еще один двоюродный дед Гарри, узурпатор Ричард, мог захватить трон. Отец, разумеется, отомстил за их гибель при Босворте, но останки юных страдальцев так и не нашли. Несмотря на жару, Гарри била легкая дрожь при мысли, что они, может быть, до сих пор лежат где-нибудь рядом.