По моей могиле кто-то ходил

– Вы действительно так любите его?

Лиза взглянула на него, как неожиданно разбуженный человек. После секундного колебания она быстро кивнула.

– Вы ему совершенно ничего не говорили, не так ли? – спросила Лиза.

– Конечно, ничего.

– Даже никакого намека?

– Я только сказал ему во время последнего визита, что вы продолжаете заботиться о нем.

– А как он отреагировал? – живо спросила молодая женщина.

– Уже пять лет я говорю ему одно и то же, так что он никак не отреагировал!

Она с трудом восстановила дыхание. Слова Гесслера огорчили ее.

– Потому что он не верит вам?

Адвокат покачал головой.

– Откуда я знаю, чему он верит, а чему не верит? Откуда я знаю, о чем он думает? Лиза, вы помните, каким было его лицо во время процесса? Он смотрел в потолок, как будто все происходившее его не касалось, как будто он умирал со скуки, а когда я перевел ему приговор: "пожизненное заключение"...

Он замолчал, вспомнив так явственно этот момент, что не мог выразить это словами.

– Он наклонился к вам и что-то сказал, – продолжала Лиза.

– А знаете, что он мне сказал?

Она покачала головой, на ее лице читалось любопытство.

Гесслер пристально вглядывался в свои тщательно ухоженные ногти, затем повернулся к молодой женщине.

– Он сказал мне: "Мэтр, а вы бывали в этом зале до того, как на потолке появилась трещина?" Только и всего. О своем же осуждении – ни слова.

Лиза кивнула.

– Я так и думала, что он сказал что-то в этом духе.

Гесслер просунул два пальца между шеей и воротничком рубашки. За последнее время он несколько поправился.

– Я никогда раньше не замечал этой трещины, – сказал адвокат с задумчивым видом. – А теперь всякий раз, как попадаю в этот зал, я смотрю на нее. За пять лет трещина стала еще больше.

– Да, пять лет! – повторила Лиза. – Пять лет...

Открыв дверь, она вышла наружу, чтобы посмотреть, что там происходит. Молодая женщина довольно долго стояла под дождем, сжимая ржавые перила лестницы. Капли, бившие ей в лицо, успокаивали тревогу.

– Смотрите, не промокните! – бросил Гесслер.

Она вернулась.

– Ничего не видно, – жалобно сказала Лиза.

Гесслер с печальным видом покачал головой. Крупные капли дождя, струившиеся по встревоженному лицу молодой женщины, напоминали ему слезы. Как же красив был этот гамбургский дождь на лице Лизы!

– Что вы надеетесь увидеть? – вздохнул он. – Как только автомобиль появится на повороте Гревендамма, он тут же окажется на территории склада.

– Это бесконечное ожидание – ужасно. Который час?

– Скоро половина, – ответил Гесслер, не посмотрев на часы, – скоро на верфях завоют сирены.

Подойдя к транзистору, Лиза включила его. Оглушительная музыка, ворвавшаяся в помещение, заставила их обоих вздрогнуть. Лиза стала поспешно нажимать кнопки переключения программ, пока не наткнулась на голос диктора. Но это были не новости, и она, огорченная, выключила транзистор.

– Эфир полон неинтересных мне звуков.

Адвокат криво уселся на стул с продранной кожаной обивкой.

– Я спрашиваю себя, что вы сделаете, увидев его, – спросил он.

– Я задаю себе тот же вопрос, – подтвердила Лиза, глядя прямо в глаза Гесслера.

И испуганно прибавила:

– Если я снова увижу его...

Гесслер на секунду подумал, а что же произойдет, если побег не удастся. А не желал ли он смутно этого?

– Вы обязательно увидите его, – пообещал он...

* * *

Водитель внимательно смотрел в зеркало.

– Ничего не видно? – спросил Фредди.

Баум отрицательно покачал головой. У него была странная улыбка, скорее похожая на гримасу. Он просунул руку себе под зад, потому что что-то кололо ему ягодицы, и вытащил спичку, которую грыз охранник до нападения в туннеле. Одним щелчком Баум выбросил ее в открытое окно. Автомобиль ехал довольно медленно из-за двигавшихся навстречу рабочих. Затем водитель направил фургон по маленькой частной дорожке, замкнутой палисадником; она пересекала строящуюся верфь. В тот день верфь не работала, и Баум предусмотрительно отодвинул заборчик до нападения на фургон. Это позволяло ему выгадать триста или четыреста метров, прежде чем попасть на Гревендамм.

Когда они выехали на эту заполненную людьми дорогу, Фредди почувствовал, как его сердце учащенно забилось. Каждую секунду он ожидал услышать вой сирен. Но все казалось бесконечно мирным и будничным. Два оглушенных охранника заворочались. Фредди успокоил их яростным ударам ноги.

– Еще не время! – проворчал он.

Его немецкий товарищ улыбнулся и свернул налево в широкий тупик, заканчивающийся цементным перроном, где загружали грузовики. Фредди увидел широко раскрытые двери склада, а затем хилую фигурку своего друга Паоло, неподвижно стоявшего под пеленой дождя.

Он нашел его мрачным и жалким. Паоло был похож на старую засохшую яблоню. "Он здорово постарел, а я и не заметил этого", – подумал Фредди.

Резко свернув, фургон въехал на склад. Просторное здание усилило урчание мотора. Баум выключил зажигание и, повернувшись круглым лицом к Фредди, победно подмигнул ему.

– Я прямо-таки постарел, дожидаясь вас! – сказал Паоло, открывая дверцу. – Все выгорело?

– Тютелька в тютельку, – уверил его Фредди, – мечты сбываются!