По моему хотению (СИ)

— Да, конкретно ты меня подставила, подруга! У меня сейчас столько дел и проблем, что вот совсем не до новоселья! Почему-то захотелось побиться головой обо что-то твердое, но, как нарочно, меня окружали лишь мягкие детали салона автомобиля. Да и мой телохранитель не даст членовредительством заниматься.

— Маш, какие у тебя могут быть проблемы с таким-то особняком!? — так и взвилась в праведном возмущении Алька. — Так ведь еще и деньги, наверное, есть на счетах? — и в трубке повисла тишина, подруга явно рассчитывала на честный ответ от наивной Маши! — И вообще, какие могут быть проблемы у богатых? — добила она меня своим вопросом.

— Вот станешь богатой, узнаешь! — ответила я, еле удержавшись от грубости. — Всё, ладно, у меня другой звонок на параллельной линии!

— Ой! Это, наверное, девочки! Ну, так что, пригласишь?

— Приглашу, — устало выдохнула я и переключила телефон на другую линию, так как мне уже на самом деле звонили. Это была Свирлова Ленка. Ее, видимо, выбрали в качестве парламентера, как лучше всех умеющую вести дипломатические переговоры. Новый разговор повторился практически в точности, как и первый. Только с тем исключением, что никто не канючил и не извинялся. Наоборот, мне попеняли, что я утаила от подруг настолько важную информацию и вообще зажала новоселье. Так как май уже подходил к концу, и на горизонте маячила сессия, я предложила перенести праздник на конец июня, заодно с новосельем отметить и окончание экзаменов. Но кто бы меня послушал! Девочки требовали отдельно отпраздновать оба события. Сокрушенно вздохнув, я пообещала в ближайшее время сообщить им о дне праздника, на том и попрощались.

Я посмотрела в окно. Машина уже сворачивала с трассы на ведущую к особняку, дорогу, с наслаждением вдохнув наполненный ароматом сосновых иголок воздух, почувствовала, как напряжение последних часов постепенно покидает меня. Но все же, остается ощущение открытой раны, слишком быстро я успела привязаться к Лео, и, слишком обиделась на этот его уход «по-английски», ему не хватило смелости явиться, и лично сказать, что отказывается от нашей договоренности.

Такси остановилось около ворот особняка. Увидев, что Дмитрий, молча, сунул в руку водителя купюру, наверняка ведь расплачивается своими деньгами, сделала себе зарубочку на память: спросить у него сегодня вечером обо всех его личных расходах на меня, включая эвакуацию джипа с моста и его осмотр.

Степан вышел нам навстречу и поинтересовался, почему мы вернулись на такси. Дмитрий многозначительно посмотрел на своего шефа и пообещал ему все обстоятельно рассказать. Начальник охраны покачал головой:

— Эх, жаль, что эту проблему нельзя разрешить по щелчку пальцев, придется разгребать! Главное, что все целы! — и улыбнулся мне сочувствующе. — Хотя… А где Тарас?

— В больнице Тарас. Пойдем, поговорим, — и Дмитрий увлек Степана в караулку.

Я оставила мужчин одних и пошла к дому, радуясь, что сняла с них это жуткое заклятье! Нельзя влиять на чувства и волю людей, даже если, кажется, что делаешь это им во благо, а уж тем более для собственной корысти. Приятно сейчас было смотреть в лицо спокойного, собранного и уверенного в себе мужчины, каким я знала Степана до этого моего желания, когда он изменился будто по щелчку пальцев. И тут я резко остановилась, словно споткнулась. Как там он только что сказал? «Жаль, что эту проблему нельзя разрешить по щелчку пальцев…»

Боже мой! Какая я непроходимая тупица! Я же, скорее всего, могла прекратить преследование меня и разгром дома тоже, еще в самом начале и лишь только этого пожелав! Да я как обезьяна и очки! Дать дали, а как пользоваться, не научили! Так и я со своим волшебством! А ведь насколько я помню, волшебница тогда сказала, что будут исполняться все мои желания! Конечно же, я понимаю, что это палка о двух концах, когда при неточно сформулированном пожелании можно получить вовсе не то, что хотела.

Я опрометью вбежала в дом и понеслась к лестнице, чуть не сбив с ног Марфу Аскольдовну, бросив ей: «Меня не беспокоить!»

Запершись у себя в гостиной, я вытряхнула из сумки на кровать все деньги, достала блокнот, ручку и принялась расхаживать взад и вперед, сочиняя текст судьбоносного желания. Наконец я осталась довольна полученным результатом и, добавив волшебное «Я хочу», произнесла его вслух: «Я хочу, чтобы все те, у кого с моим отцом, Павловым Борисом Павловичем, были какие-то разногласия, забыли о них! Я хочу, чтобы все долги и обязательства моего отца, Павлова Бориса Павловича, считались погашенными, и ни у кого не было ни к нему, ни ко мне, как его наследнице, никаких претензий!»