По моим правилам

Закрываю глаза и мне ну очень хорошо. Мне вдруг понятно, что с Настей я могу засыпать где угодно. Место вообще не имеет значения.

Кажется, мамины молитвы услышаны.

Я определённо готов осесть.

Глава 33. АРТЁМ.

Протираю глаза и закрываю ноутбук.

Комната погружается в темноту.

На часах почти полночь.

Кладу руки за голову и устремляю взгляд в потолок. Вытягиваю на кровати ноги. Ребро немного ломит, это от того, что Кирилл зарядил мне туда на вчерашней тренировке.

На мне только расстёгнутые брюки, потому что было лень идти в душ.

В комнате работает очень ненавязчивая подсветка, делая обстановку располагающей ко сну.

Только сна у меня ни в одном глазу.

Мне нравится комната, как и весь этот дом. Летом я сделаю бассейн во дворе. А может, построю новый дом. Пока ещё не решил.

Высокий деревянный потолок, кровать тоже из бруса. Такая скрипеть не будет.

В этой комнате и в этой кровати отчаянно кого-то не хватает. Кого-то зеленоглазого, нежного и тёплого. Рядом со мной. В моих руках.

Представляю, как Настя сидит напротив, подогнув под себя ноги, и рассказывает мне какую-нибудь байку из жизни своего балагана. Волосы рассыпались по плечам. И на ней дурацкая пижама из тех, что она так любит. С принтом в виде мопсов или клубничек.

Кажется, у меня резко сменились представления о сексуальности.

Даже не представляю что будет, если она в один прекрасный день облачится в корсет и чулки.

Это будет сцена почище любой порнухи. Я её отымею прямо там, где увижу.

Блин...

Корсет на неё сядет бомбический...

Беру телефон с тумбочки и набираю сообщение:

Я: «Спишь?».

Тихий стук в дверь заставляет меня отложить телефон.

- Можно? – спрашивает мама, показавшись в проёме.

На пол ложится жёлтая полоска света. Сработал датчик в коридоре.

Впиваюсь глазами в худощавый силуэт.

Она сняла платок, и от вида безволосой головы мне становится тяжеловато дышать.

- Ты уже вошла, - бросаю я, отворачиваясь к окну.

- Злишься? – интересуется Мама, проходя в комнату.

- Да, - отвечаю, складывая руки на груди.

Я пи*ц как злюсь. Я даже отказался от ужина сегодня. Это по-детски, но я знал, что она типа старалась.

Хотел её обидеть.

Тихие шаги по ковру, и на голову мне опускается ладонь. Ерошит мои волосы, от чего я сцепляю зубы и с силой зажмуриваю глаза.

- Тебе бы постричься, - замечает она, гладя мой подбородок. – У тебя же завтра пресс-конференция.

- Если это всё… - холодно говорю я.

- Сынок – это жизнь, - шепчет она, и я слышу слёзы за этим бравым заявлением.

Отчаянно пытаюсь сдержать собственные.

Тот, кто сказал, что мужчины не плачут, спиз*ел. Во всяком случае, я мужик и я хочу позорно пустить слезу.

Эта…упрямая ДУРА отказалась от химиотерапии. У нас закончилась ремиссия, результаты анализов пришли вчера.

Ей, видите ли, надоело. Семь лет мы боремся с раком, и я прошел через всё это вместе с ней. День за днём. Год за годом. И я готов бороться дальше. Готов, как никогда. Я готов везти её в Израиль, хоть к чёрту на кулички!

Я, мать вашу, не хочу, чтобы она умирала!

Только не сейчас…

Сажусь на кровати и тру лицо руками.

- Чего ты хочешь? – спрашиваю хрипло, спустив ноги с кровати.

Я действительно не расположен к этим беседам, в стиле все умирают и прочая хе*ня. У меня столько денег, что мы можем ещё десять лет её по Германиям таскать. Отступать сейчас – это ТУПОСТЬ!

- Хочу, чтобы ты меня понял… - прерывает она мои мысли.

- Этого не будет, - отвечаю, махнув головой.

После непродолжительной паузы слышу нежное:

- Я очень устала, Артюш. Очень.

- А я не устал, по-твоему?!

Ударяю кулаком по матрасу.

- Не кричи, - просит мама, махнув на меня рукой.

Медленно плывёт к окну. Как привидение в этом своём сером халате.

- Ты сделал для меня достаточно, - заявляет она, опуская на окно жалюзи, потому что я вечно забываю.

- Не достаточно! – злюсь, вставая.

- Дальше я сама, - отрезает Любовь Васильевна Иноземцева.

Кстати говоря, это ведь её фамилия. Я сменил фамилию отца, когда получал свой первый паспорт. В тот год они развелись, и я, таким образом, сделал свой выбор. Он никогда меня не осуждал.

- Ты, наконец-то, нашёл своё место, - говорит мама, повернув ко мне свою лысую голову.

- О Господи, - поднимаю глаза к небу. - Что это ещё за хрень?

- Ты нашёл своё место, - уверенно повторяет она. - Здесь. Скоро у тебя появится семья. Наконец-то.

Такое ощущение, что она мысленно потирает руки.

- Ты – моя семья, - сообщаю, если она не знает.

- Уже нет, сынок, - улыбается Люба. – И я тебе советую не тянуть. Я хочу увидеть своего внука или внучку. Хотя бы на узи.

В душе сталкиваются радость и печаль. Что за тупой дисбаланс?

- Давай продолжим лечение, и ты их ещё вырастить успеешь, - шепчу, думая о том, что булочка уже может быть в духовке.

Если Настя беременна…

- Ты такой упёртый, - смеётся она, утирая слезу. – Я так тобой горжусь…

- Мам, прекрати…

Она кивает, и идёт к двери. Исчезает так же тихо, как появилась, оставляя после себя запах лекарств и пустоту в душе.

Шумно дышу в темноте. Внутри всё бунтует. Что я должен делать? Я должен что-то делать.

Всегда только вперёд. Она сама меня так учила.