По моим правилам

- Можно к тебе подняться? – не менее грубо отвечает МОЯ ЗАСРАНКА и добавляет по-деловому. – Хочу поговорить.

Я могу вас заверить, на свете нет второго человека, который мог бы разговаривать со мной в подобном тоне.

- О ЧЁМ? – сухо интересуюсь я.

- Приду, и УЗНАЕШЬ! – шипит она.

Стервозина. Люблю, жить без неё не могу.

Секунду соплю в трубку, потом бросаю:

- Поднимайся.

Охрана на входе в здание её знает, как и мой секретарь. Она уже была у меня пару раз. Один раз привезла нам с Альбиной и Кириллом ужин, когда мы тут застрял до ночи, и ещё один раз мы с ней вместе обедали в ресторане недалеко.

Нажимаю отбой и включаю микрофон. Прерываю пустой трёп представителя от здравоохранения и спрашиваю:

- Вы читали статью о стоматологической клинике в Керчи?

- О какой именно статье идёт речь? - спрашивает тот.

- А их что, было несколько? – ледяным тоном говорю я.

Мужик замялся.

- Изучите информацию, и мы с вами поговорим в конце совещания, - отрезаю я. – Теперь по поводу дороги на Севастополь. Кто здесь у нас?

Вырубаю микрофон и встаю. Приседаю, опершись на стол, и складываю руки на груди.

Эта дурочка удумала поехать в гости к своей сестре в Баку. Честно, я чуть ей в лицо не рассмеялся. В Баку, БЛ*ТЬ! В ДРУГУЮ СТРАНУ. Без меня. Разумеется, я сказал, что НИКУДА она не поедет. Если она и покинет ПОЛУОСТРОВ, то только вместе со мной, уж не говоря о том, чтобы покинуть пределы Российской Федерации. А, поскольку, я пока никуда не собираюсь, соответственно она тоже.

Мы можем слетать в Азию или Эмираты через месяцок, я не против. Запад для меня всё равно закрыт, ну и х*р с ним.

В общем, слово за слово…

Она сказала, что я ЕЙ НЕ МУЖ и, типа, не могу указывать. Думал, придушу её. Я сказал, раз так, то мы завтра же, бл*ть, поженимся! А она заявила, что подыхать будет, но за меня НЕ ВЫЙДЕТ. Обвинила меня в волюнтаризме и умчалась в НАШУ комнату, хлопнув дверью на весь дом. Прямо у меня перед носом.

Я до сих пор в бешенстве.

Не выйдет она за меня, вы подумайте. Мегера, блин. Бесит.

Она уже почти месяц живёт в моём доме.

Невообразимо и невероятно, но нам с ней просто нереально хорошо вместе. Просто нереально. Живём, блин, будто так всю жизнь и было. Легко, непринуждённо, комфортно. Никаких притирок, никаких глупостей. Она точно знает чего мне надо и как меня взбесить. Знает, как меня успокоить своими этими нежными штучками.

Обожаю с ней спать. То есть, я без неё уже не могу СПАТЬ. Я без неё уже не могу ЖИТЬ.

Ванечка тоже освоился. Я подарил ему на Новый год полный комплект хоккейной экипировки и место в детской городской команде, после этого наши отношения резко пошли в гору. Я сам вожу его на тренировки по воскресеньям и слежу за его результатами. Проводить с ним время оказалось легко. Мы не болтуны, поэтому можем и помолчать комфортно. В субботу мы все вместе поедем на рыбалку, потому что я подарил Ванечке спининг. Я, вроде как, не собираюсь претендовать на то, чтобы он звал меня «папой». Кажется, он сильно привязан к своему биологическому отцу. Ну, пусть будет как будет.

Я не провёл вне дома ни одной долбаной ночи с тех пор, как Настя там обосновалась. Потому что не хочу. Потому что дома меня ждут. Потому что я знаю, что она будет скучать без меня также, как я без неё. Нам нельзя разлучаться. В нашей комнате теперь повсюду её вещи и всякие женские штучки в ванной. В её половине шкафа жуткий срач, а в моей ИДЕАЛЬНЫЙ порядок. Это на самом деле меня убивает. Иногда хочется забить на всё и прибраться там, но я ведь знаю, что порядок сохранится на пару дней, не дольше.

Двух более непохожих людей, чем мы с ней трудно найти. Но, ОНА МОЯ. Она - моё лекарство от всего. Прежде всего, от одиночества, которое сопровождает людей, обличенных властью. Я НИКОГДА её не отпущу. НИКОГДА. Даже если она разлюбит, заставлю полюбить снова.

Ещё на второй день своего пребывания в моём доме Настя спросила о маме. Я не видел смысла скрывать, поэтому ответил как есть. Пятнадцать минут её успокаивал.

Возможно, Настя будет тем человеком, который выплачется за нас ней…

Они с мамой проводят много времени вместе, и я вижу, как Любовь Васильевна ласково смотрит на неё и Ванечку и тихо улыбается…

У меня от этого в груди щемит. Да, мама, я знаю, что приобрёл что-то очень ценное. И никому это не отдам. НИКОГДА.

Дверь открывается, и мой секретарь пропускает внутрь мою любимую женщину.

На ней скромное пальтишко, серое трикотажное платье и замшевые коричневые ботинки. Волосы собраны в хвост, поэтому черты лица открыты и не скрадены. Я по-прежнему не считаю свою Малышку расписной матрёшкой, но только в это лицо я готов глядеть часами. Особенно в эти глаза. А потом цЕлую вечность её тр…то есть любить.

Меня немного смущает то, что Настя никогда ничего у меня не просит. Обычно, женщинам всегда что-то от меня нужно. Я бы дал ей всё, что угодно. Всё, что бы она не попросила. Надеюсь, я хорошо даю это понять.