По надорванной струне

— Хорошо, — вздохнул Артем, — но если что — звони в любое время.

И за спиной послышались удаляющиеся шаги, которые вскоре и вовсе пропали. А Андрей все так же неподвижно стоял, упираясь губами в ее ухо и позволяя слышать каждый быстрый вдох и выдох. Вика боялась даже пошевелиться. Вокруг пропало все, кроме ее чувств и его близости, такой необходимой и такой пугающей. Секунды томительного ожидания превратились в вечность…

Но тут Андрей толкнул ее к стене, и упираясь в нее же руками, прижался к Вике своим телом — руки по-прежнему были где угодно, но только не на ней. Зато нос прошелся по щеке и уперся в висок. Вика задрожала, радуясь тому, что стена служила ей опорой, иначе уже рухнула бы на пол, будучи не в состоянии стоять на ослабевших ногах.

— Зачем ты отстригла волосы? — тихо спросил Андрей.

— Не знаю. Просто… надоело вспоминать, что тебе они нравились.

— Не делай так больше, — попросил он.

— Хорошо… — нервно сглотнув, ответила она.

Вика подняла руку к его лицу, но он перехватил, так и не дав коснуться, и крепко зажав ее ладонь в своей. Рука в руке, кожа к коже, и во всем теле закричали тысячи голодных нервных окончаний — как же она соскучилась по его прикосновениям…

Андрей немного повернул голову и опустил взгляд на ее губы, на которые следом лег большой палец его левой руки, нежно погладил, надавил сильнее. В груди Вики что-то сжалось в тугой комок, мешая нормально дышать. И обхватив рукой ее подбородок, Андрей накрыл губы Вики своими, властно и требовательно, почти грубо, почти болезненно. В одну секунду у Вики перевернулся весь ее маленький мир от такой резкой встряски ощущений. Три года она не знала его ласк, три года изнывала по ним, вытаскивая воспоминания из самых укромный уголков сознания, и уже почти забыла, почти смирилась с их отсутствием…

Свободная рука Вики будто сама собой потянулась к его лицу, ведь ей так хотелось дотронуться до него, ведь она так давно мечтала об этом… Но только пальцы коснулись кожи, как резко прервав поцелуй, Андрей хрипло прошипел:

— Не трогай меня.

А в его глазах по-прежнему стояла злость, которую он быстро спрятал, опустив взгляд и упираясь в ее лоб своим. Вика ничего не могла понять в его поведении. И что вообще сейчас происходит? Прижимая ее к стене, Андрей стоял неподвижно, только дрожал, едва уловимо, но так странно.

— Почему ты уехала? — неожиданно тихо спросил он.

На мгновение Вика растерялась от такого вопроса. Казалось, что благодаря повисшей между ними недосказанности трех лет как и не было. И отвечать решила честно:

— Не смогла больше смотреть на твои "веселые похождения".

Ее ответ его чем-то рассмешил, и от звука этого низкого хрипловатого смеха Вика едва не заныла от отчаяния — как же она скучала по этому смеху, по его голосу, способному красиво петь и так же красиво шептать самые приятные слова на свете.

— Значит, я должен был смотреть на твои "веселые похождения", а ты мои выдержать не смогла?

— Не сравнивай…

— Вот именно не сравнивай, — резко оборвал он ее, заглядывая в глаза. — Что ты видела? Максимум, это как я обнимаю или целую какую-то козу? Да это полная фигня по сравнению с тем, что видел я. И когда? Когда еще можно было все исправить, спокойно решить все ссоры? Почему ты пошла к кому-то другому, а не ко мне? — Схватив Вику за плечи, Андрей уже почти кричал. — Почему ты вообще это сделала?!

Андрей встряхнул ее, но это было полной ерундой по сравнению с тем, как больно били его слова по истерзанным нервам, как больно было смотреть в его глаза, полные той же боли, злости и осуждения, всего того, что она видела три года назад.

Но вдруг, этажом выше открылась входная дверь, и послышался смех и громкие голоса.

— Ну где он там? — спросил чей-то мужской голос.

— Не знаю. Сказал же, что курить пошел, — произнес мелодичный женский. — Андрей!

— Сейчас иду! — бросил он через плечо.

— Ну иди уже к нам, хватит курить, — снова сказала девушка, и Вике даже не нужно было гадать, что бы узнать, кем она была и как выглядела.

— Я же сказал, что иду!

С небольшим запозданием у Вики внутри проснулась ответная злость, резкая и сильно недовольная — как он смеет требовать от нее каких-то объяснений, когда сам проводит время рядом с другой, в ее же доме, практически за стенкой! И совершенно ничего не скрывает, будто намеренно хочет принизить, обидеть, так жестоко наступая на больную мозоль.

— Отойди от меня, — прошипела она, и в ярости начала проявлять попытки оттолкнуть его, стараясь ударить побольнее и не важно куда.