По-настоящему

Только сейчас замечаю, как мертвой хваткой одной руки вцепился девчонке в локоть, другой – в бедро, которое сжимаю как родное.

– Не убежишь? – вопросительно щурюсь.

Думает.

Потом качает головой.

Нехотя отпускаю. Моя ладонь, которая стискивает бедро под задранной юбкой, не подчиняется.

Девчонка одергивает подол и усаживается на скамью. Поднимает лицо ко мне, складывает на груди руки.

Лады.

И че говорить?

Пудрить девчонкам мозги – не сложнее, чем сходить помочиться. И сейчас я вру так, что не чувствую от этого огорчения.

– Предлагаю сделку. Фиктивный брак. Слышала про такое? Я тебе – жилплощадь, ты мне – штамп в паспорте. Тебе нужна квартира, а мне… – задумываюсь, – короче, летом я еду в Африку. Спасать голодающих. В Корпус Мира набирают только женатых. Ну знаешь, чтобы с местными не чпокались и не разносили инфекцию, – придумываю на ходу.

Смотрю на девчонку. На ее лице полный штиль. Мне даже кажется, что она спит. Открытыми глазами. Или так поражена моей героической историей. И только тогда, когда я собираюсь деликатно намекнуть ей о том, что следовало бы хоть как-то прореагировать, эта непрошибаемая отвисает:

– Великолепно. Это самая потрясающая чушь, которую я когда-либо слышала. Ты реально считаешь, что я поверю в эту пургу? Ты потратил десять минут моей жизни, чтобы наплести с три короба и заставить в это поверить? – она вскакивает со скамейки, прихватывая рюкзак. – Ваши с Соколовским приколы отвратительны, как и вы сами.

– Че это отвратительны? Да я тебе ни грамма не соврал!

– Клоун, – выплюнув мне в лицо, убегает с такой скоростью, что оставляет после себя пыль, поднятую в воздухе.

– Ты чем так Дашку напугал? – материализуется Соколовский и смотрит вслед пяткам девчонки.

Откуда он взялся, я не уловил, зато цепляюсь за имя.

Дашка…

– Ты ее знаешь? – смотрю на друга, который усаживает свою тушу на скамейку.

– Ага, одногруппница моя.

Все, понял. Значит, видел ее на парах у Дэна.

Падаю рядом.

– Че расскажешь о ней?

– О Дашке? Тебе какой интерес? – Сокол выразительно изгибает бровь.

Откидываюсь на спинку скамьи, ноги скрещиваю в лодыжках и смотрю вперед.

– Я ее замуж позвал, – стараюсь боковым зрением поймать прифигевший фейс Дэна.

– Гонишь?! – восторгается он.

– Прикинь? Предложил замуж, она сбежала, – сообщаю другу, а следом рассказываю всю ту легенду, которую наплел девчонке.

– Нет, ну я знал, что ты без башки, но чтобы настолько… – Дэн восхищенно качает головой. – Ток я не понял… а на фига? Ну женишься ты и че? Кому и что ты собираешься доказывать?

И я рассказываю.

О том, как, увидев девчонку, идея в моей голове сгенерировалась сама по себе. Но сейчас уже не уверен, настолько ли я готов так заморачиваться, чтобы «повеселить» отца.

– Капец ты отмороженный. Но восхищен, восхищен! – аплодирует Сокол, выслушав мой рассказ. – Ладно, с этим понятно. Только не догоняю, на что ты рассчитывал с Дашкой? Почему она? Девчонок, желающих залезть к тебе в трусы, как семечек. Да любой из них за счастье с тобой замутить. Но Дашка? С такой не прокатит… – ухмыляется друг.

Не понял.

– Не понял…Это с какой?

– Ну она-аа…– тянет друг, подбирая слова, – вообще не из твоей очереди. Ты ей хоть денег дай – один фиг. Она тебя вместе с Ахметовой через Китай будет обходить. Такие, как эти двое, замуж выходят по чистой и взаимной любви. Лучше Бахметьевой предложи, у той на тебя давно флюгер повернут.

– Кто такая Ахметова?

– Подружка ее. Такая же малахольная, – закатывает глаза.

– Ясно, – вытянувшись, зеваю. – Да пофиг. Мне уже не интересно.

– А вообще…это прикольно! – Дэн хитро прищуривается. – Я не против посмотреть на женатого Герыча. С ума сойти! – угорает Соколовский, за что получает от меня шутливый подзатыльник.

– Ладно, харэ ржать. Поехали похаваем, что ли? – предлагаю.

Дуркуясь и навешивая друг другу дружеских поджопников, катимся в сторону припаркованной за шлагбаумом омерзительно-мажорской тачки Дэна.

Глава 3.

Даша

Сгребая остатки после ужина со своей тарелки в мусорное ведро, исподлобья наблюдаю за братом, который с нескрываемой ненавистью топит в кружке чайный пакетик.

Сочувствую.

Не брату, а заварочному треугольничку, неудачно попавшему в руки к этому…ослу.

Брат не в настроении.

Хотя, о чем я. Я уже и не помню, когда оно у него имелось. Кажется, тогда мне было лет семь, но мне могло и показаться так же, как и то, что когда-то мы с Артемом жили в одной семье и прекрасно ладили.

Опускаю свою тарелку в раковину, поднимаю со стола миску брата, с которой счищать нечего. Ее и мыть не нужно. Она вылизана до скрипа.

Это у него с армии.

Может, тогда у него начала ехать крыша?

Не знаю.

Когда Артем вернулся из армии, он давал померить мне свою дембельскую форму. Сейчас он раздает только лещей. Не в буквальном смысле, а словесных.

Значит, это началось позже. Может, тогда, когда брат переехал из нашей родной станицы сюда, в город N*, и устроился работать в отделении ДПС.

У него работа собачья, но не обязательно лаять на меня! Он как с цепи сорвался.

Два года назад я с таким энтузиазмом переезжала к нему, что фонтанировала счастьем на километры.