По небу полуночи ангел летел...

«Пожалуй, такому великому человеку одного кингстона маловато будет, — сомневается церковный сторож, приближаясь к Летучему Голландцу. — Как минимум, потребуется два, а то и три».

«Два с половиной кингстона — красная цена», — соглашаются с ним портовые кочегары, внимательно приглядываясь к призраку, который как-то странно покачивался на волнах. Неожиданно призрак качнулся сильнее обычного и стал медленно удаляться в синеватую мглу залива, откуда донесся натужный гудок трудового буксира.

«Увели! — оторопевшая троица застыла на берегу пустынных волн. — Из-под носа мечту увели, мошенники!»

Бедный рыцарь

Все реже встречается юноша Бесплотных с Ксенечкой, все реже бывают они в темной мансарде, все реже делят пополам золотое, с жемчужинками, яблоко — символ любви.

Евгений. (Берет гитару задумчиво). Я хочу спеть тебе романс. Этот романс я посвятил Елене Генриховне. Ты на нее так похожа. Очень. Такая же тонкая и прозрачная. За что люблю.

Ксения. Я не хочу быть похожей на Елену Генриховну. Я устала слышать — Елена Генриховна сказала, Елена Генриховна нарисовала, Елена Генриховна сделала. Я не хочу быть отражением Елены Генриховны. Я хочу быть такой, какая есть. Понимаешь? Я хочу жить своей собственной среднестатистической жизнью. И делать все сама.

Евгений. Ксенечка, а что ты умеешь делать? Может быть, ты умеешь сочинять стихи, как Елена Генриховна? Может быть, ты умеешь думать, как Елена Генриховна?

Ксения. Зато я умею любить, дурак.

Евгений. Ну да, ну да. Чтобы иметь детей, кому ума недоставало?

Ксения. Вот именно, ума и недостает. Твоя Елена Генриховна — всего лишь красивая фантомша. У нее даже детей не было! Она при жизни была фантомшей, и после смерти осталась фантомшей.

Евгений. У нее были дети. Духовные дети. И она — не фантомша. Она — северная звезда на морозе, одинокая роза в снегу.

Ксения. А ты вообразил себя Маленьким принцем, который вот-вот полетит к ней, чтобы поставить ширмочку и заслонить бедную розу от студеного ветра. Воображуля!

Евгений. Любовь Маленького принца — не просто любовь. Один мой знакомый говорит, что это — постмодернистская вариация высокого духовного делания.

Ксения. Вот именно, что это — вариация, блин, деланная любовь. Маленький принц никого не любил, кроме себя. Если бы он любил розу, он никогда бы ее не оставил. Оттого и любовь его бесплодна, что она предназначена только для личного пользования. Между прочим, у этого несчастного Экзюпери тоже не было детей. Господи, открой очи и посмотри — землю заполонили какие-то бесплодные принцы!

Евгений. Ты на что намекаешь, Ксенечка? Радуйся, что у меня ангельский характер. И вообще… Ангелы, да будет тебе известно, существа бесплотные.

Ксения. Я намекаю на то, что у Христа было два отца — земной и небесный. Один из них действительно был бесплотным, но другой-то был плотником.

Евгений. Я не плотник, чтобы строгать детей.

Ксения. Ну и оставайся со своей Еленой Генриховной! А я ухожу. Я не хочу приносить себя в жертву фантомам и фантомшам.

Евгений. Куда же ты пойдешь, Ксенечка?

Ксения. (Хлопая дверью). К Иосифу!

Старая известка осыпается над захлопнутой дверью, и обнажает темную прореху, откуда веет космическим холодом. Евгений растерянно поеживается, перебирает струны, прислушиваясь к пустоте лестничного пролета, где стихает отдаленная дробь каблучков. Тихо поет:

Чашки есть китайской синьки,
Есть живой былинный камень,
На сосне времен насечки,
Семь озер стоят вокруг.
Осень, ветер дует финский,
Я сижу, дремлю стихами,
Греюсь возле белой печки
У маркизы де Гуро.

А прозрачная маркиза

Все глядит в окно сквозное,
Где идет священный вечер:
Солнце, сага, серебро,
Где индус из парадиза
Светит розовой звездою
И летит ему навстречу
Бедный рыцарь и певец.

Так смешалось все на свете,

Что, исчезнув, появилось.
Отчего солено море?
Растворилось солнце в нем.
Отчего стихает ветер?
Время в нем остановилось.
Что же неутешно горе?
Позабыт, маркиза, он.

Говорю: однажды в выси

Умер он, одетый в камень.
Золотые пряди плуга
Означают долгий путь.
Вехи складывают мысли,
Звезды движутся стихами,
Годы слушают друг друга,
Если Бог не позабыт.