По незнакомой Микронезии

После окончания американо-испанской войны тесные связи между двумя крупнейшими микронезийскими островами были нарушены. В результате этой войны Гуам оказался под административным управлением Соединенных Штатов. Сайпан колонизовала кайзеровская Германия, а после ее поражения остров попал под управление Японии. Сайпан – один из крупных, стратегически важных микронезийских островов – находится ближе других к Японии. Поэтому неудивительно, что северные Марианы были колонизованы японцами в большей степени, чем любая другая часть Микронезии. Причем практичные японцы быстро обнаружили, что прибрежные долины Сайпана словно созданы для выращивания сахарного тростника.

Однако созданию сахарных плантаций всячески препятствовали местные жители. Чаморро предпочитали выращивать на своей земле кокосовые пальмы. Тысячи лет они питались кокосовыми орехами, таро и плодами хлебного дерева и не понимали, зачем надо отказываться от своей традиционной пищи и тем более от своей земли в пользу каких-то сахарных магнатов.

Тогда японцы, не решившись открыто истребить чаморро, принялись уничтожать кокосовые пальмы. Если Буффало Билл расправился с индейцами, перебив их бизонов, то Мацуо, глава сахарной компании, убивал чаморро тем, что губил кокосовые пальмы. Для этой цели в ствол грациозных пальм тайно впрыскивали препарат, вызывающий болезнь, которую образно можно было назвать «кокосовой чумой». Пальмы перестали плодоносить, и их владельцам не осталось ничего иного, как продать землю, на которой росли деревья, чтобы хотя бы выручить какие-то гроши.

«Кокосовая чума» на Сайпане действовала безотказно. В течение нескольких лет Мацуо и его «Компания по экономическому развитию Южных морей» скупили большую часть обрабатываемой земли острова. Местные жители вынуждены были уйти в горы и прибрежные болота, а на плодородных землях стали выращивать тростник. Одна плантация появлялась за другой и вместе с ними – сахарные заводы.

Однако тростник необходимо было кому-то убирать. Чаморро же категорически отказались работать на своих бывших землях, а ныне плантациях сахарного тростника. В то время в Японии, и особенно на Окинаве, было много безземельных крестьян. Мацуо предложил им работу на сахарных плантациях. Так на Сайпане повторилась история Корора: на остров чаморро переселились сотни и тысячи японских крестьян. Чтобы как-то задобрить микронезийцев, Мацуо распорядился из отходов «сладкого богатства» гнать тростниковую водку, которая быстро пришлась по вкусу островитянам. Довольными остались и промышленники, ведь пьяный микронезиец согласится продать свою землю охотнее и намного дешевле, чем трезвый.

Обманутые островитяне вынуждены были переселиться на самые бедные земли острова. Для новых колонистов – японских сельскохозяйственных рабочих – возникла необходимость построить новые дома. И к десяти деревням острова прибавляется еще одна – одиннадцатая, а точнее, город, заимствовавший от бывшего рыбачьего поселения лишь старое название – Гарапан.

В начале второй мировой войны в этом городе жило более двадцати тысяч японцев, переселившихся с Окинавы, и корейцев. Гарапан стал конкурировать с Корором, постепенно превратившись во времена японцев во второй по значению и числу жителей микронезийский город.

По Корору на островах Палау я бродил всего несколько недель, назад. И вот я на земле Гарапана. Однако какая между этими городами огромная разница! Корор, которого война не коснулась, пережил своих создателей, и в настоящее время у него собственное микронезийское лицо. Что же касается Гарапана, то здесь сейчас лишь густая трава да заросли кустарников. Там, где тридцать лет строился город на тридцать тысяч человек, последние три десятилетия растут лишь непролазные заросли тангана.

Гарапан во время боев за Марианские острова был стерт с лица земли – здесь не уцелело ни одного здания. Ни один город во всей Океании не пережил столь трагической судьбы – от него не сохранилось даже ни одной целой стены, а с годами руины скрылись за густой тропической растительностью.

В зарослях тангана все же иногда встречаются проходы. Я попытался ими воспользоваться. Это была одна из самых удивительных вылазок, которую я предпринял в Микронезии.

Я бродил по мертвому, заросшему тропической растительностью городу, который погиб не в результате вулканической деятельности, а во время военных операций. Мертвый город.

Осмотр руин я начинаю возле берега моря, где когда-то располагался порт Гарапана. В наши дни от него осталось лишь несколько бетонных опор мола. Вдоль берега когда-то тянулась главная улица Гарапана. Она и еще три широких проспекта представляли собой Большие бульвары этого самого элегантного города японской Микронезии. Проспекты окаймляли великолепные здания, среди которых были два первоклассных отеля – «Кинокуния» и «Кобаяси».