По обе стороны Днестра

освещение этой акции в печати. Срочно присылайте в Кишинев своего

сотрудника.

Федоровскому не составило большого труда расшифровать подлинный смысл внешне невинного письма. Случалось, что его кишиневский "друг" прибегал и к более сложной шифровке.

Федоровский еще раз внимательно перечитал письмо из Кишинева, спрятал его в сейф, снял телефонную трубку и назвал телефонистке номер. Услышав ответ своего собеседника, не называя себя по имени, тихо сказал:

- Добрый вечер, месье Клюзо. Нам необходимо встретиться. Да, желательно сегодня. - Получив утвердительный ответ, он продолжал: Надеюсь, не изменили своим вкусам? Отлично, тогда пообедаем в "Медведе". Да, это русский ресторан на площади Дюпле, мы там уже бывали. Вам понравилась кухня, особенно пельмени.

Федоровский быстро спустился на первый этаж, попросил Спиридоныча тиснуть еще одну первую полосу, сложил ее и спрятал в карман. На улице он поймал такси; шофер оказался русским, и ему не пришлось объяснять дорогу. У входа в ресторан Федоровского, как старого знакомого, почтительно приветствовал огромного роста бородатый швейцар, обряженный в сапоги и красную косоворотку, подпоясанную широким кушаком. Федоровский уже привык к стилю а ля рюсс, который эксплуатировали в целях рекламы предприимчивые рестораторы, однако не мог сдержать улыбки. Он занял столик подальше от площадки, на которой в живописных позах расположился цыганский оркестр. Еще издали Федоровский заметил элегантную фигуру входящего в зал Патрика Клюзо и помахал ему рукой. Принесли отпечатанное на русском и французском языках меню, и Клюзо сосредоточенно углубился в его изучение. Федоровский молчал, не решаясь оторвать француза от важного занятия.

- Пельменей сегодня, кажется, нет, - разочарованно заметил Клюзо, отрываясь от карточки. Он говорил по-русски без акцента, но слишком правильно, выделяя каждое слово, как говорят на чужом языке иностранцы. Впрочем, иностранцем Патрика Клюзо можно было назвать с известной натяжкой. Он родился в Петербурге в семье французского коммерсанта и русской женщины и окончил там же русскую гимназию.

- Русские пельмени, Владимир Павлович, скажу я вам, гениальное блюдо. Просто, вкусно и сытно. И без всяких там соусов и прочих аксессуаров нашей кухни. Ну ладно, на нет и суда нет, как говорят в России.

Он заказал жюльен из грибов, борщ гвардейский, паровую осетрину и гурьевскую кашу. Федоровский не стал долго раздумывать и последовал его примеру.

- Что будут пить господа? - осведомился официант с лицом потомственного русского аристократа.

- Водку и только водку, мой дорогой. Что еще можно пить за русским столом? - весело произнес Клюзо и подмигнул Федоровскому.

Федоровский, живя за границей, твердо усвоил, что здесь не принято за обедом говорить о делах, и потому они непринужденно болтали о всяких пустяках.

Подали кофе, и Клюзо, сделав маленький глоток и закурив сигару, сказал:

- Итак, милейший Владимир Павлович, слушаю вас. Вижу, вам не терпится.

Федоровский незаметно огляделся по сторонам, убедился, что соседние столики пусты.

- Только что я получил письмо из Кишинева, от моего друга. Вы его должны помнить, я вас знакомил, когда он приезжал в Париж.

- Конечно, помню. Новосельцев его фамилия. Тот самый, который всучил нам информацию о строительстве военного завода в Тирасполе и концентрации русских войск на соврумынской границе в районе Дубоссары - Тирасполь. Мы проверяли через надежные источники. Чистейшая липа. Оказалось, русские начали строить в Тирасполе консервный завод. Сколько кстати, мы тогда ему заплатили?

- Точно не помню, кажется, десять английских фунтов, - пробормотал Федоровский.

- Ладно, дело прошлое, - примирительно произнес Клюзо, - не ахти какие деньги - десять фунтов. Подумать только, - меланхолически продолжал он, - как падает фунт, а ведь еще недавно это была самая твердая валюта в мире. Ну и что пишет этот кишиневский друг? Судя по тому, как вы озираетесь по сторонам, нечто чрезвычайно важное. - Патрик Клюзо после хорошего обеда и пары рюмок водки пребывал в приподнятом настроении.

- Да, чрезвычайно важное, - не принимая игривого тона француза, отвечал Федоровский. - Сейчас, когда переговоры в Риге близятся к концу и...

- И скорее всего закончатся полным провалом, - не дал ему договорить Клюзо, - и слава богу, как у вас говорят. Однако продолжайте.

- Да, другого исхода ожидать не приходится, - согласился Федоровский. - Стурдза* твердо отверг домогательства большевиков обсуждать так называемый бессарабский вопрос, который решен окончательно и бесповоротно.

_______________

* М. С т у р д з а - поверенный в делах румынского посольства в

Латвии, глава румынской делегации на советско-румьгнских переговорах

в Риге в январе 1932 г.