По обе стороны Днестра

- Конечно, мы люди простые, - раздался в тишине голос, - не все понимаем. Но откуда ты все это знаешь?

- Пока сказать не могу, - Марчел сделал многозначительную паузу. Есть у меня верные люди там, - он показал рукой наверх, к потолку. - Среди начальства большевистского.

Заговорили все разом. Особенно горячился усатый, с длинным унылым носом и маленькими припухшими глазами мужчина, которого все уважительно называли по имени и отчеству - Федор Пантелеевич. Он вскочил на ноги и громко, перекрикивая остальных, сказал:

- Не будет нам жизни под большевиками. Пока еще живы, надо за Днестр подаваться.

- Легко сказать - за Днестр. Это еще как следует обдумать надо, неуверенно возразил Лаврентий Постолаки. - Петря Круду, все его знаете, давно ушел на ту сторону, еще колхозов и в помине не было. И что же? Бедствует, люди сказывают, в батраках ходит, а здесь был справный мужик.

- Лодырь твой Петря, - зло бросил усатый. - Там кто не ленится, живет себе припеваючи, хлеба, мануфактуры - всего полно. Пока думать будем, недолго и ноги протянуть. Подчистую метут активисты, последнее забирают. Ты о детях своих подумал? У тебя их трое, чем кормить будешь?

- Я согласен с Федором Пантелеевичем, - вступил в разговор изрядно подвыпивший парень. - Мне терять нечего - дома своего нет, земли тоже, авось на новом месте повезет. Хоть сейчас готов. - Он пьяно рассмеялся.

- Тебе, Симион, лишь бы вино было, - усмехнулся Лаврентий. - Понятное дело - ни кола, ни двора, а нам каково хозяйство бросать, в чужую сторону подаваться? Все обдумать надобно, со всех сторон.

- Пока ты думать будешь своей дурьей головой, Костаке Гонца со своими голодранцами нас по миру пустит. Вот и люди поумней нас с тобой, - Федор Пантелеевич повернулся к Марчелу, - тоже так считают.

- Верно рассуждаешь, уважаемый, - Марчел говорил медленно, подчеркивая значительность своих слов. - Худшие времена еще впереди. Наш друг Лаврентий беспокоится о хозяйстве, дом ему жалко бросать. Вот что я скажу. Пока большевики отбирают хлеб да скотину, а скоро и до домов очередь дойдет. Дома заберут, а всех вас в Сибирь, к белым медведям вышлют. Сюда, в ваши края привезут из России людей. Русские большевики будут жить в ваших домах. Неужели хотите дожить до такого позора?

- Ладно, перейдем мы на ту сторону, - промолвил самый тихий из гостей, не проронивший до того ни слова, - а что делать там будем? Кому мы нужны?

- Кому нужны, спрашиваешь? - встрепенулся Марчел. - Родине своей нужны, Румынии. Родина не оставит в беде своих сыновей. Одна нация, один народ, одна кровь. И землю получите, по десять гектаров, заживете хозяевами.

- Э, мэй, сладко говоришь, - не отступал тот, - у них своих безработных девать некуда. Кто с нами возиться будет? Знаем мы этих братьев. Налогами задушат. Рассказывали люди с той стороны.

- Те, кто так говорит, бессовестно лгут, их коммунисты подкупили. Лодыри и лгуны. Ну ладно, допустим, вы мне не верите, потому как я здесь человек новый. Тогда послушайте, что скажет вам человек, который только что оттуда, с правого берега. - Гости Василия Мугурела удивленно переглянулись. - Все помнят Григория, брата нашего уважаемого хозяина?

- Того, что на ту сторону подался? - раздались голоса. - Конечно, помним. Как ушел туда, так и сгинул.

- Нет, не сгинул. Григорий здесь, и сейчас я его позову.

Марчел вышел в другую комнату и появился в сопровождении Григория Мугурела. Разговоры за столом мгновенно смолкли, все разглядывали своего бывшего односельчанина так, будто он возвратился с того света.

- Чего уставились? - улыбнулся он. - Я это, Григорий Мугурел, живой и здоровый. Обо всем расскажу, но сначала дайте выпить. - Он сам налил себе вина и продолжал. - Не обижайтесь, сельчане, что не встретил вас у порога, как полагается по нашим обычаям. Откровенно скажу - опасался, смутные времена настали. А когда послушал ваши разговоры, я же в соседней комнате сидел, понял - свои люди, доверять можно. И так мне жаль вас, братья, стало - нет слов. За что такие страдания нашему народу выпали, чем мы прогневили господа бога? - Он отпил из своего стакана. - Послушайте меня, друзья и братья: большевики с их колхозами уселись крепко, другого пути, кроме как за Днестр, у вас нет. Марчел правду говорит, верьте ему, и мне верьте. Примут вас хорошо, не сомневайтесь. - Он выпил, осторожно поставил стакан на стол. - Скажу вам откровенно, как на духу. Нас послали большие люди оттуда, - он показал рукой в сторону Днестра, - чтобы передать: всем, кто перейдет, будет и хлеб, и земля. Вас там ждут, братья!

Растерянные неожиданным появлением Григория Мугурела и его словами, люди молчали.

- Раздумывать некогда, - продолжал Григорий. - Дорог каждый час. Лед того и гляди тронется, тогда поздно будет.

- Гладко все у тебя получается, Григорий, - рассудительно произнес Федор Пантелеевич. - О пограничниках ты вроде и забыл. Перестреляют как зайцев. С ними шутки плохи.