По обе стороны Днестра

- Знаете, Александр Васильевич, я же только что оттуда, из-за кордона, - с пьяной откровенностью бормотал Марчел. - Живет матушка Россия. Кругом свои, русские люди, тоска взяла... Какая ни есть, а все же родина. Не хотелось возвращаться сюда, да еще шкурой рисковать.

"Похоже на провокацию", - подумал тогда Новосельцев и осторожно спросил: - А что же помешало тебе остаться? Повинился бы, отсидел годика три - и все.

- Годика три... Шутите, уважаемый. Тремя годами мне не отделаться. Как бы к стенке не поставили. Я же срок отбывал. За изнасилование малолетки. Все водка проклятая. Дали двенадцать лет. В Харькове мы жили. А про отца я наврал. Он у меня рабочий, на паровозостроительном заводе, и я там работал слесарем, пока все это не случилось. И не Марчел я вовсе, это я уже здесь Марчелом заделался. Виктор я, фамилия Кравченко. Ну да что вспоминать, - он пьяно ухмыльнулся. - Теперь я как тот воробей: попал в дерьмо, так не чирикай.

- Вот именно, - поддакнул Новосельцев. Он все еще не исключал провокации.

Такие, как Марчел, среди тех, кого удалось завербовать в беженском комитете, во главе которого стоял агент сигуранцы, и среди посетителей его лавки, составляли большинство. У каждого из них была своя "история", темное, а то и уголовное прошлое. Все его старания найти "новых" честных людей, как того требовал Тарлев, ни к чему не привели. Однако Тарлев, которому он передавал свою "клиентуру", смотрел на это сквозь пальцы, вопреки своим же собственным требованиям. Новосельцев понял: именно таких проходимцев и уголовников легче всего держать на привязи, шантажировать прошлым.

- Здравствуйте, Александр Васильевич! - Марчел подошел совсем близко к прилавку, протянул скользкую потную руку, которую неохотно, преодолевая отвращение, пожал Новосельцев. - Небось, соскучились?

Новосельцев всмотрелся в его глаза: вопреки обыкновению Марчел был совершенно трезв.

- Выпить чего не найдется? Горло пересохло, да и пожрать не мешает, совсем отощал в Тигине. Этих беженцев одной баландой да прокисшей мамалыгой кормят. У нас в тюряге и то получше жратву давали. - Он рассмеялся мелким, неприятным смешком. - И зачем эти мучения? Ничего нет для нас подходящего. Быдло. Крестьянин он и есть крестьянин, что на той стороне, что на этой. Кроме земли да хлеба ничего не надо. Зачем меня там держат? Я уже свое сделал. Нет, не отпускают, ищи, вдруг затесался среди этой публики агент ГПУ.

Новосельцев был в курсе всего, что говорил Марчел. Он сам принимал активное участие в подборе агентов для операции "Днестр". В ней были задействованы самые надежные агенты разведотдела, среди которых Марчел занимал не последнее место. После окончания операции Марчела и других внедрили к беженцам и поручили вести тайную контрразведывательную работу и вербовку. Новосельцев состоял с ними на связи.

- Не отпускают, - продолжал жаловаться Марчел, наливая в стакан вино из бутылки, которую раскупорил Новосельцев. - Между нами говоря, Тарлев просто помешался на этих агентах ГПУ. Да какие там агенты! Крестьяне, темные, как земля, даже выпить не с кем. Один раз, правда, подфартило. Хорошо посидели, причем нашармака, и лея не потратил.

- Смотри, Марчел, не доведет тебя до добра эта пьянка. Тарлев очень недоволен.

- Да пошел он... - Марчел грязно выругался.

- Ну ты, полегче, - на всякий случай сказал Новосельцев, хотя к Тарлеву не питал симпатий.

- Да ладно вам, - отмахнулся Марчел. - Мы же с вами русские люди и можем говорить откровенно. Думаете, я ничего не вижу? Да вы этого Тарлева и всех их терпеть не можете.

- Значит, нашармака? - повторил Новосельцев полузабытое словцо, напомнившее его военную молодость. Беседа принимала нежелательный оборот, и он решил сменить пластинку. - Кто же тебя угощал?

- В этом-то все и дело, Александр Васильевич, - серьезно сказал Марчел. - Потому и пришел к вам. Позвали меня, значит, двое из этих беженцев, Николай и Думитру, в кабак. Неплохие ребята, тихие. Подзаработали где-то, захотели гульнуть, а не знают, где и как, ну деревенские, сами понимаете. Позвали меня с собой. Только уселись - входит солидный такой господин, одет чисто, по-городскому, и вид городской. Думитру к нему. Поговорили они и к нашему столу подходят. Я очень удивился, откуда у них такой знакомый. Оказалось - на той стороне еще познакомились, заготовителем вроде работал в Тирасполе. Сидим, выпиваем, он дорогое вино заказал, - не без почтения в голосе вспомнил Марчел. Видать, при деньгах. За все сам заплатил. Слово за слово, начал его полегоньку щупать. Говорит, из Одессы сам, отца, коммерсанта, посадили, а ему удалось перейти на эту сторону. Сейчас живет в Чехословакии. Коммерсант. И сюда прибыл по своим торговым делам. Что-то мне не нравится этот коммерсант, Александр Васильевич, - Марчел снова приложился к стакану.

- А фамилию этого коммерсанта и где он остановился, небось, не узнал?