По обе стороны Днестра

— Потому, господин Клюзо, что от вашего ответа зависит наш дальнейший разговор.

Француз на секунду задумался.

— Допустим, в вашей уважаемой газете, господин Федоровский, — он любезно улыбнулся. — В «Ами де пепль», которую издает, как вам известно, наш парфюмерный король Коти, в «Матэн», «Либертэ», «Пти паризьен», наконец. А зачем вам это?

— А затем, что все эти газеты стоят на крайне правых позициях. Больше того, скажу вам откровенно, большевики называют их желтой прессой.

— И ваша уважаемая газета — тоже желтая? — Клюзо с иронической улыбкой взглянул на Федоровского. Тот смешался от неожиданности.

— Ну не красная же, — неудачно отшутился Федоровский. — Но дело не в моей скромной газете, господин Клюзо, а в том, что солидные органы прессы, например «Фигаро», «Тан» и другие, сдержанно комментируют эти события, и ни одна не послала в Бессарабию, где происходят такие события, своего корреспондента. Газеты ограничиваются простой перепечаткой материалов из бухарестских и кишиневских газет, а это, согласитесь, не укрепляет доверия читателей к этим публикациям.

— Однако вы, мой дорогой господин редактор, не очень высокого мнения о своих коллегах в Румынии. — Клюзо саркастически улыбнулся. — Впрочем, вам виднее.

— И потому, — пропустив эту реплику мимо ушей, продолжал Федоровский, — было бы хорошо для пользы дела, если бы одна из авторитетных французских газет послала в Бессарабию своего корреспондента. Ему будет оказан надлежащий прием и созданы все условия для плодотворной работы.

— В этом я не сомневаюсь, господин Федоровский. — Клюзо о чем-то размышлял. — К сожалению, не все здесь, в Париже, понимают, что днестровские события затрагивают интересы не только Румынии, но и Франции. Наш долг — открыть глаза всем честно заблуждающимся французам, которые поддались большевистской пропаганде, помочь им узнать правду о бессарабском вопросе. Мы должны также вывести на чистую воду гнилых политиканов, тех, кто ищет сближения с Советами. Высшие интересы Франции и всего цивилизованного мира требуют разоблачения истинного лица бесчеловечного режима, навязанного большевиками многострадальному русскому народу, к которому французский народ всегда питал горячие чувства симпатии, — закончил он с пафосом.

— Совершенно с вами согласен, господин Клюзо, однако мы несколько отклонились от существа дела, — нетерпеливо произнес Федоровский, которому порядком надоели разглагольствования француза. — Итак, мы говорили о направлении в Бессарабию представителя солидной парижской газеты…

— Да, конечно, господин редактор. Я немного увлекся. Джео Лондон… Вам что-нибудь говорит это имя? Между прочим, все почему-то считают, что это его псевдоним, однако Лондон — его настоящая фамилия.

— Это тот самый, из «Ле журналь»? — уточнил на всякий случай Федоровский.

— Он самый. Король репортеров, охотник за сенсациями. Вы должны помнить его сенсационное интервью с Леоном Додэ.

— Конечно, господин Клюзо, отлично помню. Высший класс!

Федоровскому, как и многим другим, действительно запомнилось это наделавшее много шума скандальное интервью, которое Лондону удалось заполучить у бежавшего из парижской тюрьмы «Ситэ» печально знаменитого убийцы и гангстера Леона Додэ. Помнил он и другой сенсационный материал Лондона: интервью с знаменитым чикагским гангстером, имя которого по известным причинам названо не было. На подобных сенсациях и сделал себе имя пронырливый репортер.

— Я тоже журналист, господин Клюзо, — продолжал Федоровский, — и как журналист преклоняюсь перед мастерством и изобретательностью господина Лондона. Однако позволю себе высказать и некоторое сомнение. Лондон — не совсем подходящая кандидатура для столь важной миссии. Он не пользуется репутацией солидного журналиста. Хотелось бы…

— А вы что, хотите, чтобы мы Кассандру[23] туда отправили? Бесцеремонно перебил его француз. — Я не знаю — тот или не тот человек Лондон, но он — наш человек, и это главное. Да, и вот еще что, услуга за услугу, так у вас говорят?

Федоровскому не раз приходилось выполнять самые разнообразные «услуги», как деликатно называл свои задания майор «Сюртэ женераль», и он напряженно ожидал, чего именно потребует Клюзо сейчас.

— Господин Федоровский, если верить газетам, среди беженцев из Советской России есть и бывшие солдаты Красной Армии. Во всяком случае Бенони в своем душераздирающем репортаже, — Федоровскому показалось, что Клюзо усмехнулся, — приводит беседу с одним из военнослужащих. Скажите, ему можно верить?

— Кому именно? — не понял Федоровский.

— Естественно, Бенони, вы его должны знать, не так ли?

Федоровский действительно был знаком с ведущим журналистом «Бессарабского слова» Бенони не только по газетным публикациям; они встречались и беседовали во время наездов Федоровского в Кишинев.

— Видите ли, господин Клюзо, профессия журналиста весьма сложная. Иногда приходится во имя большой правды прибегать к гиперболизации отдельных фактов. Отсюда и пошло — вторая древнейшая профессия. Нет ничего нелепее этого сравнения, которое выдумали враги свободного слова. Те, кому правда глаза колет.